По мнению МИД России, Конвенция ООН по морскому праву 1982 года, предусматривающая автоматический раздел пограничного моря на территориальные воды, континентальный шельф и исключительные экономические зоны, не может быть применена к Каспийскому морю. В соответствии со статьей 122 Конвенции, замкнутым или полузамкнутым морем считается залив, водный бассейн или море, соединенные с другим морем или океаном посредством узкого пролива. Каспийское море не соединяется с мировым океаном ни через узкий пролив, ни через другие моря. Поэтому с международно-правовой точки зрения оно не является морем и должно рассматриваться как пограничное озеро. В соответствии с мировой практикой, подавляющее большинство пограничных озер поделено между прибрежными государствами, хотя какой-либо международно-правовой нормы, обязывающей прибрежные государства осуществить такой раздел, не существует. В частности, Перу и Боливия приняли решение не делить озеро Титикака, а сохранить его в совместном пользовании. Таким образом, сами прибрежные государства вправе определять, каким должен быть правовой режим пограничного озера. Пользуясь этим правом, Россия предложила рассматривать Каспийское море как объект совместного использования всеми пятью прикаспийскими государствами и выступила против его раздела на национальные сектора. Такая позиция была обусловлена тем, что Каспийское море – это уникальный водоем с очень уязвимой экосистемой. Поэтому хозяйственная деятельность должна осуществляться согласованно и под строгим контролем, чтобы никакое государство не наносило ущерба другим государствам и не нарушало экологического равновесия в Каспийском море.

Россия предложила заключить ряд соглашений, касающихся тех вопросов правового режима Каспийского моря, которые не нашли своего отражения в Договорах 1921 и 1940 годов, в частности соглашение о сохранении и использовании биоресурсов, соглашение о защите экосистемы Каспийского моря. Таким образом, Россия заняла конструктивную позицию, предлагая путь переговоров, поиска взаимоприемлемых решений и компромиссов, поэтапного решения проблемы нового правового режима Каспийского моря.[17]

Алма-Ата и Баку, к сожалению, встали на путь нарушения норм международного права, стремясь любыми средствами поделить и закрепить за собой участки моря без учета негативных последствий.

2.5 Правовой статус Каспийского региона

Подписанное в июле этого года президентами России и Казахстана Соглашение о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на пользование его недрами резко повысило интерес к проблемам Каспия. В печати появилось много публикаций, освещающих различные аспекты этих проблем, в том числе политико-правовой, нефтяной, трубопроводный и экологический. Авторы некоторых из них рисовали довольно мрачную картину, из которой следовало, что, согласившись на раздел дна моря, Россия якобы полностью утратила свои позиции на Каспии, лишилась его углеводородных ресурсов и, как следствие, не сможет стать основной транзитной страной для большой каспийской нефти. А если добавить к этому редкие упоминания о действительно критическом состоянии запасов каспийских осетровых, то у читателя вообще могло возникнуть впечатление, что ситуация для России складывается здесь катастрофическая. Представляется, что объективный анализ вышеупомянутых аспектов позволит прийти к не столь пессимистическим выводам.

Большинство проблем Каспия непосредственно связано с неурегулированностью вопроса о его правовом статусе. Напомним вкратце его историю. Установленный советско-иранскими договорами 1921 и 1940 годов правовой режим Каспийского моря предусматривал общее владение и совместное использование. Но эти договоры регулируют только вопросы мореплавания и рыболовства. Они устанавливают на всем протяжении моря свободу судоходства для прибрежных государств (суда под флагами третьих стран плавать на Каспии не могут) и свободу рыболовства за исключением 10-мильной прибрежной зоны, которая резервировалась за рыболовными судами соответствующего прибрежного государства. В 1962 году между СССР и Ираном была достигнута договоренность о запрете промышленного лова осетровых в море и их вылове только по квотам в реках при миграции на нерест.

Можно с достаточной долей уверенности предположить, что появившиеся после распада СССР новые члены каспийского клуба – Азербайджан, Казахстан и Туркменистан – не ставили бы вопрос о выработке нового правового статуса Каспийского моря, если бы под его дном не находились значительные углеводородные ресурсы. По последним российским оценкам, прогнозные ресурсы этого сырья под дном Каспийского моря составляют 15 – 17 млрд. тонн условного топлива. Природа распорядилась так, что их основные запасы, разведанные в 70–80-х годах, сосредоточены, главным образом, у берегов этих трех стран. В этом отношении глубоководное дно Южного Каспия вблизи Ирана считается малоперспективным. А дно Каспия южнее дельты Волги) у российского побережья, вообще наименее изучено, поскольку в соответствии с постановлением правительства РСФСР от 1975 года о создании в Северном Каспии заповедной зоны для воспроизводства осетровых любые геологоразведочные работы с применением бурения и сейсмического оборудования были здесь запрещены.[18]

Кстати, на несколько месяцев раньше такая же зона была образована на всем морском пространстве у побережья Казахстана к северу от полуострова Мангышлак, когда стало ясно, что из-за наличия соляных куполов с наполнениями сероводорода разведка и разработка нефти связана здесь с повышенным экологическим риском. В середине 90-х годов Казахстан пересмотрел режим своей заповедной зоны и со ссылкой на совершенство современной технологии морской нефтедобычи разрешил в ней разведку и разработку нефти.

Естественно, что новые прикаспийские государства не желали сдавать «свои» углеводородные ресурсы в «общекаспийский котел» для добычи через совместную компанию пяти прибрежных государств. Следует признать, что хозяйственная практика, сложившаяся за 70 лет, когда Каспийское море было советско-иранским, давала им определенные основания считать эти ресурсы своими. Во-первых, в 1935 году секретным приказом наркома НКВД Г. Ягоды Каспийское море было поделено на две части по линии Астара – Гасан-Кули, которая на всех советских картах обозначалась как государственная граница СССР, хотя никогда не являлась таковой в международно-правовом отношении. Во-вторых, в 1949 году СССР приступил к морской нефтедобыче на Нефтяных Камнях без каких-либо консультаций с Ираном. То же самое в 50-х годах стал делать Иран у своего побережья без согласования с СССР. Более того, в официальных изданиях обеих стран утверждалось, что ресурсы дна Каспийского моря в пределах, в которых оно примыкает к их побережью, принадлежат каждой из них.

Наконец, в 1970 году Министерство нефтедобывающей промышленности СССР, руководствуясь своими ведомственными интересами (главным образом, для подсчета республиканских углеводородных прогнозных ресурсов), поделило дно «советской» части Каспийского моря на сектора между союзными республиками. При этом за основу была взята средняя линия, хотя это было сделано без привязки к координатам.