26 марта в письме на имя Литвинова полпред Суриц подчеркивает нарастание беспокойства и неуверенности в политических кругах Франции. « .Чрезвычайно знаменательно, что несмотря на то, что последние германские захваты произошли в «Восточной» Европе и еще более приблизили Германию к нашим границам, версия о «восточном» или, точнее, советском направлении германской агрессии начинает постепенно уступать место уверенности (по крайней мере, у ответственных политических деятелей), что очередной удар Германии готовит против Запада».

Возросшая экономическая, политическая и военная мощь нацистской Германии, ее экспансионистская политика и стремление к завоеванию гегемонии в Европе создавали реальную угрозу позиции Франции и Англии. Возникла опасность для французской и британской колониальных империй. 20 марта французский МИД передал английскую послу в Париже ноту, в которой говорилось: «Новые немецкие акции, возможно, и направлены против Востока, но в случае успеха повлекут за собой гегемонию рейха в Европе. Такая вероятность порождает угрозу безопасности и жизненным интересам Франции и Англии». Гибель независимой Чехословакии вызвала беспокойство правительств малых стран Европы. Французские дипломаты, аккредитованные в столицах европейских государств сообщали на Кэ д'Орсе, что если Франция и Англия не окажут противодействия актам насилия со стороны Германии, то они полностью потеряют влияние в Европе.

Правительство Даладье должно было также учитывать враждебные настроения против немцев в общественном мнении Франции. Советский полпред во Франции Я. З. Суриц писал в НКИД: «По степени взбудораженности и всеобщей встревоженности реакция французской общественности на последний гитлеровский захват Чехословакии превосходит все то, что мы наблюдали в прошлогодние сентябрьские дни. Прежде всего нужно отметить совершенно исключительную по своему размаху и единодушную волну возмущения и ожесточения против немцев». Все эти факты настоятельно требовали внесения корректив во внешнюю политику Франции и возвращения к проблеме определения внешнеполитических приоритетов.

После захвата Чехословакии еще одно соглашение с Германией (новый Мюнхен) было сопряжено с большой опасностью. Правительство Даладье склонялось к тому, чтобы наряду с укреплением союза с Англией восстановить контакты с Советским Союзом, который мог стать партнером в противоборстве с нацистской Германией. В Париже заговорили о достоинствах франко-русского сотрудничества. Попытки изолировать СССР, вывести его «за скобки европейской дипломатии» оказались иллюзорными. Советский Союз с населением более 180 млн. чел., обладал значительным промышленным и военным потенциалом и мог стать решающей силой на Европейском континенте в противодействии агрессивным устремлениям нацистской Германии. Эти факторы и определили некоторый поворот в дипломатии Парижа.

17 марта Я. З. Суриц сообщает в Москву, что, по имеющейся в его распоряжении информации, на заседании радикал-социалистической фракции парламента было принято решение послать к Даладье делегацию и предложить немедленно осуществить меры по улучшению франко-советских отношений. Более того, парламентарии высказались за установление контактов между военными штабами Франции и СССР. Сложилась ситуация, в которой Париж и Лондон спешили продемонстрировать свое внимание к Советскому Союзу. «Последние недели я не могу пожаловаться на отсутствие контактов с французским правительством, - писал в Москву Я. З. Суриц. - Создалось даже такое своеобразное положение, что этот «контакт» начинает уже нас тяготить. Бонне решительно меня одолевает своими преследованиями и чуть ли не ежедневными встречами».

По мнению известного французского историка Р. Ремона обострение политической и военно-стратегической обстановки в Европе весной 1939 г. определило новый этап во внешней политике правительства Даладье, которое теперь считало необходимым противодействовать насильственным акциям Гитлера. На наш взгляд, такое утверждение весьма категорично и не учитывает двойственности и непоследовательности политики Парижа.

Следует иметь в виду и глубокое недоверие советского руководства к политике Франции и Англии, которое сложилось после Мюнхена. Министр иностранных дел Франции Ж. Бонне предложил направить в Советский Союз французскую торговую делегацию. Москва расценила это предложение Бонне как попытку под флагом торговых переговоров осуществить политический зондаж и весьма холодно отнеслась к инициативе французского министра. 19 марта в письме наркома иностранных дел М.М.Литвинова советскому полпреду в Лондоне подчеркивалось, что, несмотря на чехословацкие события, Чемберлен и Даладье в случае, если Гитлер сделает «новый миролюбивый жест», «начнут вновь выступать в защиту мюнхенской линии». Западные политики, по мнению наркома, не отказывались от «любезной им концепции движения Германии на Восток». 26 марта в письме советского полпреда в Париже давался подобный анализ внешнеполитического курса Франции. Я.З.Суриц считал, что мюнхенцы в Париже, еще имеют сильные позиции. «Излишне, я полагаю, - писал Я. З.Суриц, - напоминать, что лучшим исходом для мюнхенцев было бы втравить нас в войну с Германией. Это единственная форма войны, которую они сейчас приветствовали бы. Это расценено было бы как столкновение между двумя одинаково вредными противниками «западных стран».

Кремлевское руководство не могло не учитывать, что в политических кругах Парижа и Лондона, несмотря на обострение военно-политической обстановки в Европе и возрастание угрозы со стороны Германии интересам Франции и Англии, продолжали существовать замыслы направить германскую агрессию на восток, столкнуть в войне Советский Союз и Германию. Французский историк Ф.Фонвией-Алкье писал: «На Западе, возможно, существовало искушение освободиться от двух врагов сразу же, подталкивая СССР и Германию сражаться до истощения . Такая точка зрения совпадала с доктриной, которую повторяли газеты весной 1939 года». Военная газета «Франс милитер» в номере за 4 марта 1939 г. высказала предположение, что Германия, насытившись завоеваниями на территории СССР, перестанет представлять опасность для других европейских стран. Реакционный публицист Ж. Бенуа-Мешен, известный своими прогерманскими взглядами, издал в Париже брошюру, в которой разъяснял французам содержание книги Гитлера «Майн Камф». Он убеждал читателей, что экспансионистские планы нацистской Германии не угрожают Франции. «На Востоке и только на Востоке ожидают рейх великие цели . Восток, Восток, Восток . Это слово повторяется как лейтмотив под пером Гитлера. Он видит в нем богатые закрома Украины плодородные «черные земли», фонтаны нефти, бьющие на склонах Кавказа, гигантскую сильную Аркадию», - писал Бенуа-Мешен. Конечно, в официальных заявлениях французские лидеры воздерживались от подобных прямых высказываний.

Информация об антисоветских публикациях во Франции и сведения о внешнеполитических взглядах в официальных кругах Парижа не могли не настораживать кремлевских лидеров.

Но в то же время советская дипломатия не закрывала двери советско-французским переговорам, которые могли бы содействовать укреплению мира в Европе. Москва видела беспокойство в правящих кругах Парижа, вызванного ростом угрозы со стороны Германии.