Как свидетельствует практика, политика стимулирования оказывает на привлечение инвестиций меньшее влияние, чем факторы рынка. Экономическая свобода, беспрепятственное действие рыночных механизмов являются важнейшими критериями в привлечении внешних инвестиций.

Разработанный американскими экономистами интегральный показатель экономической свободы представляет собой агрегированную характеристику десяти различных частных показателей того, насколько в той или иной стране государство активно вмешивается в отношения хозяйствующих субъектов.

Частные показатели, в свою очередь, отражают ситуацию в следующих областях, где возможно подобное вмешательство:

- торговая политика;

- налогообложение;

- монетарная политика;

- функционирование банковской системы;

- правовое регулирование иностранных инвестиций;

- права собственности;

- доля, потребляемая государством, в общем объеме производимых в стране товаров и услуг;

- политика экономического стимулирования;

- масштабы существующего в стране черного рынка;

- ценообразование и регулирование заработной платы.

2. Влияние экономического кризиса на экономику России

В предкризисном 2007 г. Россия могла похвастаться мощным бюджетным профицитом и положительным текущим сальдо (у большинства развитых стран кроме Китая и экспортеров сырья - дефициты, слайд 5). Не казалась Россия уязвимой перед лицом кризиса и с точки зрения величины внешнего долга (18% ВВП), особенно на фоне стран Восточной Европы (Болгария - 35% ВВП, Латвия - 77% ВВП).

Не слишком сильной была к началу кризиса и зависимость российских банков от внешнего финансирования. Из 18 стран, с которыми сравнили Россию, только у польских и турецких банков отношение иностранных пассивов к суммарным обязательствам была перед кризисом ниже, чем у российских, - относительно скромных в заимствовании ресурсов за рубежом. Еще одним аргументом в пользу того, что Россия устойчива против западного вируса, был относительно малый размер ее финансового сектора. Из 22 стран отношение банковских активов к ВВП было у России минимальным.[6]

У России был устойчивый двойной профицит (бюджета и текущего счета операций), росли накопления - золотовалютные резервы составляли 37% ВВП, а средства нефтегазовых фондов - 11% ВВП. Это позволяло властям говорить о нашей стране как об «острове стабильности».

Мировой финансовый кризис не должен был сильно повлиять на российскую экономику. Но случилось не так. Ни огромные резервы, доходившие до $600 млрд, ни бюджетный профицит в 6-8% ВВП, не защитили страну, не стали гарантией стабильности, а лишь амортизировали шок.

Кризис сильно ударил по России. Оказалось, что ее рост «не отвязан» от мирового, а наоборот, «привязан» к нему крепко-накрепко («more super-coupling than decoupling»), пошутил Бернар. Россия за последние 12 месяцев пережила сильнейшее падение фондового рынка - почти на 70% в рублевом выражении. Спрэд в доходности российских и американских гособлигаций вырос примерно на 270 п. п. Отток частного капитала в IV квартале достиг фантастических $130,6 млрд.[7]

Резко снизилось кредитование экономики: годовой индекс прироста банковских кредитов с начала 2009 г. вошел в отрицательную область, чего еще не случилось ни в охваченной кризисом Восточной Европе (Польша, Румыния, Венгрия, Эстония), ни в других крупных развивающихся странах. Примерно с 10% до 65% за считанные месяцы выросла доля предприятий, сетующих на низкую доступность кредитов. Замедление темпов роста ВВП уже в конце прошлого года было сопоставимо со скоростью спада в Германии и Японии, в I квартале спад усилился. Скорость перехода от роста к спаду ВВП оказалась втрое выше, чем в 1997-98 гг., когда резкому снижению предшествовала длительная стагнация.

Резкое падение России вызвано тем, что удар оказался двойным. Недоступность привычного иностранного финансирования еще можно было пережить, если бы одновременно не произошло резкого ухудшения условий торговли (динамика цен экспортируемых и импортируемых страной товаров). По расчетам ОЭСР, за III-IV кварталы условия торговли ухудшились примерно на 28%. Ни одна стороне ОЭСР не снижала прогноз роста в 2009 г. так сильно, как России - с +6% (декабрь 2007) до - 5,6% (март 2009).

Резкость падения подчеркнула структурную уязвимость российской экономики к доходам от экспорта и потокам капитала. Чиновники недооценивали силу зависимости экономики страны от цен на нефть и притока капитала, признал он. Кризис показал силу связи.

Исходя из доли экспорта в экономике или динамики физических объемов экспорта, такой реакции не должно было быть, говорит он. Тем не менее внутренние показатели (промышленность, доходы населения и т.д.) реагируют на внешние поступления с коэффициентом 0,3-0,4, разочарован он (то есть при снижении экспортных доходов на 10% эти показатели падают на 3-4%). Налицо низкий уровень устойчивости и доверия между компаниями, между банками и компаниями и т.д.

Усилили кризис и внутренние дисбалансы: долгие годы импорт рос быстрее экспорта («мы проедали торговое сальдо»), и если бы не начавшийся в 2008 г. кризис, могли попасть в зависимость от внешнего финансирования.

Все эти факторы очень сильно повлияли на стабильный приток иностранных инвестиций в страну, и Россия стала далеко не самой привлекательной инвестиционной площадкой.

В настоящее же время инвестиционный климат крайне неблагоприятен: приток прямых иностранных инвестиций примерно в 5 раз меньше оттока капитала. Финансовый кризис еще больше усугубил ситуацию.

Позиции России на международных рынках капитала в борьбе за инвестиции значительно уступают большинству стран Центральной и Восточной Европы, Юго-Восточной Азии.[8]

Чистый отток иностранного капитала из России в 2008 году составил, по предварительным оценкам Центробанка РФ, $129,9 млрд - максимум за всю историю публикации статистики Банка России.

Любопытно, что эта цифра превысила декабрьские прогнозы самого регулятора: тогда первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев прогнозировал, что отток капитала не должен превысить $100 млрд. Чем же объясняется рекордный отток капитала частного сектора из России в минувшем году?

Основная часть оттока капитала в 2008 году пришлась на последний квартал - $130,5 млрд. «Похоже, что финансовые власти недооценили масштаб покупки валюты корпоративным сектором (активы нефинансового сектора в наличной валюте увеличились за IV квартал на $30 млрд.», - анализирует ситуацию директор аналитического департамента Банка Москвы Кирилл Тремасов. - Очевидно, что субъекты экономики в конце года запасались валютой впрок - кто для погашения внешних долгов, кто в спекулятивных целях, кто просто размещал таким образом свободные средства.

Отток капитала в IV квартале прошлого года вызван преимущественно отсутствием доверия внутри страны, считают аналитики Альфа-Банка. «Главным фактором оттока был не банковский сектор: на него приходится $56 млрд, причем половина этой суммы представляет собой погашение задолженности перед иностранными кредиторами, - поясняют эксперты. - Остальная часть оттока связана с другими секторами».