Г.Ю. Шрёдер достаточно откровенно пишет в этой связи, что США не только осуществляли "стратегию сдерживания" в отношении "третьего рейха", но и использовали "слабости британской позиции, чтобы вступить в наследование британской империей". Эту же мысль развивает В. Мартин, который считает, что изоляционистская внутриполитическая оппозиция курсу Рузвельта не в достаточной степени объясняет политику промедления США. По его мнению, "интервенционистская глобальная стратегия правительства Рузвельта возникла из национальных, политически и экономически мотивированных соображений безопасности; она решительно боролась с державами "оси", но и не вязалась с альтруистическим партнером политически родственных систем". Д. Юнкер раскрывает содержание этой политики глобализма, как особенности внешней политики США этих лет. Как он считает, "глубоко укоренившийся в истории США "либеральный глобализм" соединился с новым, обусловленным развитием военной техники и оценкой целей держав" оси" военным глобализмом". Д. Юнкер продолжает эту мысль и делает вывод, что "военный глобализм был новым, но во время второй мировой войны и особенно после нее стал доминантой в определении национальных интересов США.

При столь различающейся интерпретации историками ФРГ Характера внешней политики США в 1933–1941 гг. и ее германского аспекта неизбежно возникает вопрос о целях этой политики. Здесь мы сталкиваемся с точками зрения, преимущественно обосновывающими "но нарастающей" претензии США на мировое лидерство или даже гегемонию.

К. Швабе, имеющий явную склонность оперировать в своих выводах "духовными" категориями, считает, что "цепью Рузвельта было воспитание американцев в духе "всемирно-политического мышления и чувства ответственности". Д. Юнкер достаточно определенно ведет речь о защите позиций мировой державы как важнейшей цели этого периода. Доцент Рурского ун-та в Бохуме В. Хельбих констатирует "уверенную поступь при создании прочного фундамента не ограничивающейся – экономическим сектором американской мировой политики".

Противоречивый характер носит оценка целей внешней политики США Г.Ю. Шрёдером. В монографии он отмечал, что первостепенная политическая цель Вашингтона заключалась в обеспечении своего гегемонистского положения в Латинской Америке. Однако в более поздних статьях он писал уже "о перспективной политической стратегии, которая стремилась увязать решение непосредственных экономических трудностей с долгосрочными политико-экономическими установками". К последним относился, по мнению Г.-Ю. Шрёдера, "неделимый мировой рынок", который уже перед началом второй мировой войны опосредовал "руководящую роль США в мире", а в последующем Pax Americana.

Д. Бавендамм оперирует целым набором "высших" или "важнейших" целей американской внешней политики 30-х–40-х годов. Среди них – воспрепятствовать соглашению "между главными европейскими державами", к которому раньше или позже присоединились бы также Италия и Япония, что могло бы "стать опасным для американской сверхдержавы". Далее он называет свержение Гитлера и крах "третьего рейха", усиление зависимости Англии и Франции от США, что должно было, по мнению Д. Бавен-дамма, "положить начало распаду европейских колониальных империй".

Наиболее откровенен и последователен в выводах Б. Мартин, считающий, что "долгосрочная цель Рузвельта состояла в том, чтобы через конфликт в Старом Свете, путем поддержки политически ему близких и экономически открытых систем западноевропейских демократий, поднять США ведущей мировой державы". Путем сопоставления он разъясняет, что означала в тех условиях американская концепция будущего "мирного устройства". Если английский подход скорее соответствовал "нормативному, международно-правовому мышлению в рамках европейской политической традиции" и исключал "представления о мировом господстве", то "Рузвельт понимал под этим "Pax Americana" – экономическое единство мира под американским патронатом". Среди важнейших долгосрочных предпосылок американской концепции мирного устройства были "ослабление Великобритании и взаимное "растерзание" национал-социализма и коммунизма".

Резким контрастом к охарактеризованным трактовкам внешнеполитических целей США в 30-е – начале 40-х годов является позиция некоторых историков ФРГ, пытающихся связать цели правительства США в этот период с созданием системы коллективной безопасности, призванной предотвратить войну. Есть также тенденция представить политику Вашингтона как отсутствие каких-либо целенаправленных действий вообще, т.е. как простое реагирование на сложившуюся ситуацию.

Немалый интерес представляет и точка зрения западногерманских историков по поводу роли нацистской Германии и остроты американо-германских противоречий во вступлении США во вторую мировую войну. Акцентируется здесь то обстоятельство, что напала на США не Германия, а Япония, но вместе с тем Гитлер объявил войну Соединенным Штатам уже 11 декабря 1941 г., чем, несомненно, облегчил действия Рузвельта. В западногерманской историографии можно встретить и такое утверждение, что-де планы Гитлера по завоеванию мирового господства рухнули именно в этот день.

В целом западногерманская историография придает большое значение европейскому театру военных действий для принципиального решения Рузвельта о необходимости вступления США во вторую мировую войну. Правда, некоторые историки ФРГ считают, что этот шаг был обусловлен исключительно событиями на Дальнем Востоке. С другой стороны, например, Г.Ю. Шредер призывает не переоценивать роль Японии во вступлении США в войну, "поскольку в любом случае США не дожидались бы покорения континентальной Европы, как это вытекало из программы Гитлера". По его мнению, "для Вашингтона угроза жизненным американским интересам со стороны национал-социалистской Германии реально существовала уже с середины 30-х годов".

Первую часть этого вывода поддерживают и некоторые другие историки ФРГ. Так, Б. Мартин полагает, что принятие закона о ленд-лизе фактически уже означало решение о вступлении в войну с державами "оси". По мнению профессора Кельнского ун-та А. Хильгрубера, решения Рузвельта в июле 1941 г. свидетельствовали, что он уже был готов к вступлению в войну для защиты глобально понимаемых "национальных интересов". Г. Гуггисберг приходит даже к выводу, что с лета 1941 г. США де факто находились уже в состоянии войны с Германией. Д. Юнкер, подводя своего рода итоги дискуссии по этому вопросу, отмечал, что администрация Рузвельта не желала участвовать ни в одной из войн – ни в Европе, ни на Дальнем Востоке, но исходя из национальных интересов США, "сочла необходимым вступить в обе". И в этой связи, считает Д. Юнкер, ожесточенная полемика историков США по поводу того, вступил ли Рузвельт в европейскую войну через тихоокеанскую "заднюю дверь" или нет, представляется спором по второстепенному вопросу.