Проблема приватизации является чрезвычайно актуальной как для России, так и для всех новых независимых государств, возникших на пространстве бывшего СССР. Она актуальна не только для СНГ и других государств Восточной Европы, но и для многих стран "третьего мира", придерживавшихся так называемой "социалистической ориентации". Образцом такой ориентации,(или, как раньше говорили, "некапиталистического пути развития"), на протяжении многих лет представлялся Египет, где правительство Гамаля Абдель Насера в первой половине 60–х годов сделало ставку на национализацию собственности иностранной и крупной египетской буржуазии, пошло по пути широкой этатизации экономики, особенно в области промышленности и финансовой сфере. Одновременно был провозглашен лозунг арабского социализма, в духе которого проведен ряд экономических преобразований.

Широко известно, что этот период сменился в Египте эпохой "инфитаха" – "политики открытых дверей", официально провозглашенной в 1974 году и связанной с деятельностью президента Анвара Садата (1970 – 1981). Получил развитие частный сектор экономики, появилась многопартийная политическая система. Во внешней политике был сделан выбор в пользу сближения с США и нарушено тесное прежде сотрудничество с СССР в экономической и военных областях.

Об этом периоде современной египетской истории написано много. Гораздо меньше известно у нас о египетской действительности второй половины 80–х и 90–х годов, когда российское общество было увлечено внутренними преобразованиями и развитием своих отношений с Западом. Мало или в определенных аспектах совсем не освещено развитие ситуации в экономике и политике Египта за последние пять–шесть лет. А в это время там возникают и развиваются новые социально–экономические явления, происходят серьезные преобразования.

С начала 90–х годов Египет переживает новый этап экономических реформ. Они качественно отличаются от "инфитаха". Главное состоит в том, что египетская экономика стала уверенно переходить на рыночную модель, по направлению к свободной конкуренции во всех областях. Это означает, что государственный сектор больше не является приоритетным и осуществляется его постепенная приватизация.

Условия, при которых в 1991 году Египет начал под эгидой МВФ осуществлять программу приватизации, были и остаются сложными. Несмотря на политику планирования семьи, которая проводится в Египте, страна страдает от перенаселения. Ежегодный прирост населения составляет более миллиона человек. При этом 10% находятся за чертой бедности, а 90% проживают на 10% территории. В 70–е годы демографическую проблему позволяла ослабить трудовая миграция, в основном в страны Залива, но к 90–м она пошла на убыль. Таким образом, этот фактор, позволявший снизить безработицу, нельзя назвать надежным.

Президент Мухаммед Хосни Мубарак (во главе государства с 1981 г.), анализируя в 1987 году первоочередные задачи, стоящие перед правительством, обратил особенное внимание на то, что за последние пять лет население Египта возросло на шесть миллионов человек, то есть прирост оказался примерно равен численности одной–двух соседних стран. Другой острой проблемой стало усиление влияния оппозиции, в первую очередь радикальных исламистских кругов, что во многом было следствием разочарования большой части населения, и особенно образованной молодежи, результатами "инфитаха". Интересно, что в эпоху Садата само государство стимулировало интерес к религии, а теперь же исламистские группы подвергают нападкам основы существующего государства и его институты.

Существенным и самым тревожным фактором общественно–политического кризиса, явственно обозначившегося к концу 80–х годов, стал огромный долг Египта перед международными финансовыми организациями Запада и как результат этого – невозможность получить новые кредиты без согласия на кардинальные реформы. Главным требованием Международного валютного фонда (МВФ), Международного банка реконструкции и развития (МБ), а также Парижского клуба стало проведение широкой приватизации.

Египетскому правительству было крайне трудно согласиться на этот шаг. Из–за внутренних противоречий по данному вопросу оказалось сорванным выполнение соглашений, заключенных с международными финансовыми организациями в 1987 году.

Согласно официальной египетской версии, разногласия с кредиторами заключались не в принципиальных вопросах, то есть не в том, надо ли приватизировать госсектор, а в темпах и способах проведения реформ. Президент и члены его кабинета постоянно указывали на специфику египетского образа жизни и традиционных форм хозяйствования, а также на то, что меры, предписываемые международными фондами, подходят далеко не для всех стран. Подобные рассуждения мы не раз слышали и слышим в России.

В Египте по отношению к приватизации сформировалось три основных подхода, три концепции.

Первую можно охарактеризовать как консервативную. Ее суть заключается в утверждении необходимости продолжать линию этатизма с опорой на государственный сектор. Сторонники данной концепции ссылаются на опыт развитых капиталистических стран, где, по их словам, доля госсектора достигает 30–40%. Они указывают на то обстоятельство, что в госсекторе накоплен огромный опыт работы и именно ему под силу вывести экономику из кризиса. Приватизация, по их утверждениям, Египту не только не нужна, но даже опасна для страны. Наиболее активно эту позицию выражали бывший министр промышленности Мухаммед Абдель Ваххаб и бывший министр экономики Султан Абу Али. Близки к ним были ведущие деятели Социалистической партии труда (СПТ) Махмуд аль–Бакри и Хильми Мурад, а также Ибрагим аль–Иссави из левой партии Тагамму.

Другая концепция – умеренно реформаторская. Она допускает перестройку государственного сектора при сохранении его ведущей роли в экономике. В рамках этого подхода высказывались предложения о частичной приватизации госсектора и о других мерах, направленных на повышение его эффективности, в том числе таких, как создание совместных предприятий, продажа части акций предприятий, внедрение современных методов управления и предоставление больших прав директорам. Такие методы чаще всего предлагались представителями научных кругов, например профессорами Каирского и других университетов, а также такими влиятельными членами директорского корпуса, как Адель Газарин, Диа эд–Дин Тантави и другие.

И, наконец, собственно реформаторская концепция. Как и в России, ее сторонники исходят из известных западных концепций полного либерализма в экономике. Среди ведущих экономистов и политологов Египта большинство составляют сторонники реформирования госсектора, но лишь немногие из них были убеждены в необходимости полной и скорейшей приватизации. Среди них министр туризма Фуад Султан, ряд экспертов крупных банков Египта, таких, как, например, Хасем аль–Бадави, а также главы ассоциаций, объединяющих бизнесменов. Конечно, такое разделение является до определенной степени условным. В реальной жизни по отношению к приватизации границы между интересами и приоритетами различных политических, социальных групп не всегда бывают вполне отчетливыми, их позиции не остаются неизменными и не исчерпываются вышесказанным.