Общим философским источником антисциентистской интерпретации философии, как мы уже показали в начале данной главы, выступает кризис классической модели философии и своеобразный разрыв того единства рационально-теоретических и ценностных компонентов, кото­рое было ее важнейшим признаком. Если сциентизм базируется на аб­солютизации рационально-теоретических компонентов философского знания, то антисциентизм исходит из того, что важнейшим признаком философии является ее ценностный характер.

Представители баденской школы неокантианства, такие, например, как В. Виндельбанд (1848-1915), Г. Риккерт (1863-1936), развивают трансцендентально-психологическое истолкование философии Канта, в .котором особое внимание обращается на роль субъекта в процессе по­знания. В противовес теоретикам вышеизложенной марбургской школы, они обращают внимание на то, что познание - это особый феномен, который, несмотря на всю его специфицированность, нельзя оторвать от культуры, в рамках которой он развивается. Поэтому наука не является особым доминирующим фактором культуры, а ее методы и принципы не могут рассматриваться в качестве абсолютного эталона для других форм познавательной деятельности. Более важными во взаимоотноше­нии объекта и субъекта, по мнению представителей баденской школы, выступают системы ценностей, на которых основаны в том числе и гно­сеологические отношения человека с миром. Человек не может освобо­диться от своей изначальной субъективности, которая оказывает влия­ние на все богатство его взаимоотношений с миром и другими людьми.

Цель философии не может быть сведена к анализу только научного познания, она должна исследовать все системы ценностей, которые су­ществуют в человеческой культуре. Такая установка дает начало, с од­ной стороны, выяснению специфики гуманитарного знания и его. отли­чия от естественных и математических наук. А с другой стороны, им­пульс для анализа философии прежде всего как формы вненаучного, а позже и внерационального сознания.

Еще более остро эта проблема решается в различного рода иррационалистических концепциях типа бергеонианства или "философии жиз­ни" с их ограничением разумного познания и абсолютизацией значения внерациональных (интуитивных, оценочных) факторов философского понимания бытия. Именно в этот исторический период возникает целая серия философских концепций, так или иначе развивающих антисциентистскую традицию, что характерно для творчества таких мыслителей, как А. Шопенгауэр (1788-1860), С. Кьеркегор (1813-1855), ф. Ницше (1844-1900), В. Дильтей (1833-1911), А. Бергсон (1859-1941) и др. I Не имея возможности подробно излагать философские взгляды всех представителей антисциентистской традиции, остановимся на тех, кото­рые, с одной стороны, выражают ее в развернутом и последовательном виде, а с другой - наиболее распространены в наше время.

Классическим выражением антиспиентизма в философии выступает экзистенциализм, который мы рассмотрим на примере творчества М. Хайдеггера и К. Ясперса.

М. Хайдеггер (1889-1976) впрямую полемизирует с представителями марбургской школы неокантианства. Сведение философии к гносеоло­гии, отмечает он, приведет ее к уподоблению естественным наукам, и прежде всего математике. Марбуржцы неверно проинтерпретировали Канта, который, выдвигая положение о невозможности существования метафизики как науки, имел в виду ошибочность трактовки философии по образцу физики или математики и выдвигал программу ее построе­ния как особой науки, которая должна заниматься критикой разума, метафизикой природы и метафизикой нравов.

В этом плане, отмечает М. Хайдеггер, кенигебергский мыслитель оказался гораздо глубже его ближайших интерпретаторов. У него мета­физика и философия - это не одно и то же, поэтому выводы относи­тельно метафизики не распространяются на всю философию в целом. Связано это с тем, что область философского мышления принципиально отлична от научного. Во-первых, философия есть рефлексия (т.е. осо­бое применение разума) к анализу самих наук, основанная на выявле­нии их гносеологических предпосылок и ограниченности. Уже в этом смысле философия является своеобразной метанаукой по отношению к другим, так как затрагивает вопросы предпосылок научного знания в целом. Во-вторых, философия хотя и опирается на знания, но не долж­на к ним сводиться. В противном случае мы получим "циклопическую ученость" (Кант) и не более.

Хайдеггер отмечает, что неокантианцы попытались рассмотреть Кан­та лишь как гносеолога. Однако даже в этой области он далеко выходит за рамки чистой гносеологии. Обосновывая возможность знания. Кант осуществляет это с более широких философских позиций, фактически давая этому онтологическое обоснование. "Введением проблемы трансценденции на место метафизики ставится не "теория познания", а онто­логия, рассмотренная в ее внутренней возможности".

Далее Хайдеггер дает иррационалистическую интерпретацию, пожа­луй, самой рациональной части философии Канта, усматривая сущность философии в особом философском созерцании, которое является пред­посылкой мышления. С помощью созерцания философ должен уловить особенности мира, то есть сделать их предметом своего внутреннего размышления. Роль рассудка, говорит мыслитель, здесь, конечно, очень высока, но он не может быть оторван и от чувственности, так как и то и другое являются проявлением "сущностного единства", занимая внут­ри его лишь разные иерерахические уровни. Именно Кант, считает Хайдеггер, расчистил место для современной философии, в качестве которой и выступает экзистенциальная метафизика.

Наука (научное познание), безусловно, является одной из форм по­стижения бытия, отмечает мыслитель, но она выражает собой лишь ог­раниченное, по сравнению с философией, знание, так как она не каса­ется бытия в целом. Наука не может претендовать на "чистое" описание мира уже потому, что она, как и любая конструктивная деятельность разума, базируется на определенных ценностях и представляет собой прежде всего особую мировоззренческую ориентацию. В основе этой ориентации лежит очень сильная (и никак не обосновываемая) предпо­сылка о полном постижении мира с помощью конкретно-научных мето­дик. Но ни о какой полноте постижения бытия здесь и речи быть не может, так как оно всегда предметно ограничено. Таким образом, наука – лишь одно из средств упорядочивания (конструирования, интерпрета­ции) мира с позиции "опредмечивания сущего", т.е. накладывание на любой исследуемый объект системы упорядочивания, характерной для данной конкретной науки. В результате возникает нечто, которое вовсе не является выражением сущности явления как такового. "Именно для того, чтобы исследовать состояния бытия, были развиты методы наук, но они не приспособлены к тому, чтобы исследовать бытие этого суще­го ."

Хайдеггер указывает, что в философии существует область, связан­ная с разработкой общей онтологической картины мира, которая лежит в основе конкретных наук, является наукой сама по себе. Науки описы­вают как бы локальные картины мира по сравнению с общефилософ­ским представлением его в целом. Полная картина может быть пред­ставлена лишь в философии.