Особенности языка рекламы порождают визуализацию и виртуализацию потребления пищи. Рекламный образ, марка, упаковка – все это вытесняет реальную пищу из пространства потребления, заменяя ее невещественными, виртуальными конструктами. Так происходит становление «пищи-симулякра», с помощью рекламы превращающейся в знак. Пищевые продукты персонализируются, приобретая все больше дополнительных неутилитарных отличий, ориентированных на новизну и формирующих целые продуктовые серии и коллекции. Развивается «питание глазами» – на первый план выходят цвет, форма, внешний вид продукта, имитируя неограниченную свободу выбора.

Полуфабрикаты, непритязательная домашняя кухня имеет низкий семиотический статус, выполняя, прежде всего, функцию утоления голода. Однако в процессе выхода из этого рутинного, повседневного пространства в виртуальное пространство массовой культуры и индустрии досуга на первый план выступает символическая функция пищи. Престижность, знаковость того или иного продукта связывается в первую очередь со способом его потребления – дифференцированного (ресторан с индивидуальным выбором потребителя) или унифицированного (фаст-фуд). Любопытно, что в модных парижских барах-ресторанах еда занимает далеко не главное место. Большую роль здесь играет особая атмосфера, в особенности, музыкальное оформление, которое даже выпускается на дисках и приносит немалую прибыль своим создателям. Здесь очевидна функция рекреации и идентификации: пища и различные способы ее потребления является неотъемлемой частью индустрии досуга.

В связи с этим, сомнительно, что в скором времени верх возьмут лишь утилитарные функции пищи, а утопия «пищи будущего», синтезированной из жизненно необходимых элементов, «в виде капсул, проглатывание которых предполагает удовлетворение потребностей помимо возможности испытывать удовольствие/неудовольствие» станет повседневной реальностью. Если бы людям была безразлична форма удовлетворения потребностей в питании, не было бы того разнообразия пищи, культурных и социальных различий в пищевых пристрастиях, которое мы наблюдаем и по сей день. Скорее всего, трансформация этих различий будет связана с изменением их факторов.

Потеря главенствующей роли вкуса в маркировке социального неравенства современного общества, безусловно, имеет место, но связан этот процесс скорее с формированием структуры неравенства нового горизонтального типа. Критерием дифференциации общества здесь становятся не столько экономический статус, сколько разнообразие стилей жизни. В мозаичном постидустриальном обществе на первый план выходит свободный выбор тех или иных продуктов и образцов питания, неограниченный этнической или территориальной принадлежностью.

Неоднозначным также представляется утверждение, что в связи с глобализацией верх возьмут процессы универсализации пищи. Сети быстрого питания типа Макдональдс представляют собой не единственный аспект глобализации питания. Их теснят конкуренты, предлагающие экзотическое меню, итальянскую, мексиканскую, китайскую, японская и карибскую кухни, а также стиль фьюжн. Не случайно, одна из ярких постмодернистских метафор культуры, отражающая нонселективный характер культурного наследования, – это образ шведского стола. «Всеядность» современной культуры в прямом смысле выражается в интересе к различным традициям питания, их свободном отборе и слиянии. Это отражается и в рекламе пищевых продуктов, эксплуатирующей географические и исторические образы, благодаря которым потребитель открывает для себя разнообразие мировой культуры и наследия прошлого.

При этом, пища как знак уже не отсылает к конкретным событиям и традициям, но служит обозначением абстрактных, плохо систематизированных явлений и отношений. Информационным каналом в «пищевой» коммуникации современного общества являются способы потребления пищи, обстановка и окружение, в котором осуществляется обмен теми или иными значениями. Мы получаем удовольствие не столько от самого физиологического процесса еды, сколько от его символического контекста. Образы и символы, заменяющие собой реальные пищевые продукты, отсылают к другим виртуальным образам, соединяясь хотя и в хаотичный, но самодостаточный, гиперреальный мир успеха и счастья.

2. Народная кухня и современность

От поколения к поколению передавали люди опыт приготовления пищи. Они бережно хранили все традиции, связанные с едой, понимая, что пища - основа жизни, здоровья и благополучия.

Ещё в Древней Греции возник культ Акслепия, мифического врача - целителя, получившего в Риме имя Эскулап. Его дочь Гигея считалась покровительницей науки о здоровье, а верной помощницей поварского дела, получившего название "кулинария" (от лат. Culina - кухня).

Кухня каждого народа, традиции и обычаи, связанные с едой, - одна из важнейших частей его материальной культуры. Народная кухня самобытна и отражает историю народа, его национальные вкусы, характер.

Основные черты народной кухни складывались под влиянием природных условий и особенностей хозяйственного уклада. Так, в рационе народов Севера преобладали оленина и мясо морских животных; у народов Средней Азии - блюда из риса и баранины; у молдаван - из кукурузы и т.д.

Народная кухня формировалась в соответствии с условиями жизни и уровнем развития кулинарной техники. У народов, которые вели в прошлом кочевой образ жизни, до сих пор преобладают блюда, приготовленные в подвесных котлах, у народов Кавказа - жаренные на вертелах, в русской кухне - блюда, приготовленные в русской печи (мясо, жаренное крупным куском, тушёные блюда, блюда, запеченные на сковородах, и т.д.).

В народной кухне нашли отражение религиозные воззрения народа: мусульмане не едят свинины; многие буддисты - вегетарианцы, а некоторые не едят говядины; иудаисты делят пищу на кошерную и трефную (дозволенную и недозволенную); все блюда православных христиан делятся на постные и скоромные.

Народная кухня развивается под влиянием культурного обмена с другими народами. Это естественный и закономерный процесс. Всякие попытки очистить народную кухню от иноземного влияния бессмысленны.

Основные черты русской народной кухни сформировались во времена, когда на берегах Днепра возникли крупные культурные и политические центры восточных славян. Русская кухня складывалась на основе хозяйственного уклада древних славянских народов - землепашцев и скотоводов. В хозяйстве большую роль играли также охота, рыболовство и бортничество (собирание дикого мёда). Поэтому в основе её лежит гармоничное сочетание продуктов животного и растительного происхождения. Русская печь, которая появилась у древних славянских племён около 3 тыс. лет назад, во многом определила характерные черты национальной кухни: особую роль заправочных супов, которые готовились в горшках; обилие и разнообразие мучных и выпеченных изделий, тушеных и запеченных блюд; жарку мяса и птицы крупными кусками и целыми тушками. Для русской кухни характерно использование разнообразных продуктов, ассортимент их с каждым годом увеличивается (новые виды овощей, океанические рыбы, нерыбное сырьё водного происхождения и т.д.).