Поэтому, не пытаясь исчерпать все вопросы, которые могли бы возникнуть в связи с предположениями об ее происхождении, я намерен здесь ограничиться только одним — насколько появление подковообразной арки допустимо в комбинации тех византийских и романских воздействий на древнее русское зодчество, которые отрицать нельзя. С этой точки зрения я укажу на соответствующие примеры, приводимые в истории романской архитектуры, а также и эпохи ей предшествовавшей. Как Ривоира, так и Катанео в своих трудах по этому предмету уже упоминали о появлении подковообразных арок в европейском искусстве. Под каким воздействием они там появились — это для нас не так важно, как вопрос о том, могли ли они придти с запада в Суздальское княжество.

В произведениях декоративной скульптуры подковообразная арка на почве Европы встречается очень рано. Ривоира дает ее образчик на саркофаге III или IV в. н. э., хранящемся в вилле Маттеи в Риме 2. Здесь мотив раковины внутри арки говорит об античных традициях в раннем христианском искусстве. Сама раковина, так часто встречающаяся в арочках саркофагов этого вре-

1 Их аркатуры от пристроек не страдали, чего нельзя сказать об аркатурах на стенах собора.

2 Rivoira, ук. с, I, рис. 297.

мени, в данном случае вызвала подковообразную форму обрамляющей ее арки (рис. 4). Это объяснение происхождения подобной формы не исключает и другое, а именно из обычной полукруглой арки, центр которой выше пят; смелый размах циркуля при ее построении превращает эту форму в подковообразную, которая могла понравиться мастеру и войти в обиход. Это можно подтвердить сравнением рисунков полокотных преград VIII—IX вв., которые приводит Ривоира 1.

Катанео дает один образец подковообразной арки IX—X вв. на более древнем саркофаге VI—VII вв. из церкви св. Аполлинария близь Равенны и другой — на плите очень изящного византийского стиля, хранящейся в баптистерии св. Марка в Венеции и относящейся к 829 году 2.

На другом конце Европы чрезвычайно интересный пример декоративной подковообразной арки встречается в русско-византнйской, по определению проф. Арне, росписи одной церкви на о. Готланде. Такие арки, опирающиеся на колонки, обрамляют изображения святых и очень близко напоминают подобные обрамления внутри Георгиевской церкви в Ладоге, арки которых несколько меньше полукруглых 3, а также росписные обрамления Успенского собора во Владимире.

Для начала XI в. можно указать на часть золотого престола (1014—1024 гг.) из собора в Базеле, хранящуюся в музее Клюни: в аркатуре, ее украшающей, все арки подковообразные 4. Такие же арочки видим на камне, перекрывающем дверь в церкви Germigni-des-Prés 5.

В области применения подковообразной арки в архитектуре предроманской эпохи можно сослаться на очень известную церковь Germigni-des-Prés начала IX в. Одноцентровая подковообразная линия характеризует не только ее арки, но и очертания выступов плана, как снаружи, так и внутри их 6.

К романско-норманскому стилю относятся подковообразные арки церкви аббатства Bernay 1013 г. Эта форма ясно выражена в ар-

1 Там же, рис. 211, 215, 268, 269. Объяснение происхождения конструктивных подковообразных арок см. у A. Choisy, Histoire de 1'arctritecture, II, 91.

2 R. Cattaneo, L'architecture en Italie du VI au XI siècle, рис. 105 и 146.

3 Т. J. Arne. Det stora svitiod, рис. 9 и 10. Бранденбург, Ст, Ладога, табл. 87.

4 A. Michel, Histoire de l'Art, т. I. 2, p. 455.

5 Ук. с, р. 321.

6 Rivoira, ук. с. 1, рис. 292, 294.

ках на месте пересечения трансепта с главным нефом и отмечается для арок, прорезывающих боковые стены последнего 1.

Все три портала XII в. церкви St. Gilles (Gard), отличающиеся не только скульптурными украшениями, но и ясно выраженной подковообразной формой своих арок, говорят о сирийском влиянии на романскую архитектуру южной Франции 2.

Подковообразную форму арочек в двойном окне дает Ривоира для одной итальянской церкви IX в. 3.

Примеры, говорящие о том, что подковообразная форма арок была уже известна и применяема в искусстве Западной Европы, начиная с III—IV вв. н. э. вплоть до появления романского стиля, позволяют сделать заключение, что она не может считаться чуждой последнему. Этим определяется ее отношение не только к аркатурам романского типа, но и к стрельчатой форме арок Владимиро-Суздальского зодчества.

Каким путем появились в этом крае стрельчатая и подковообразная формы арок, говорить еще рано. Надо подождать того времени, когда вопросы о происхождении прочих особенностей Владимиро-Суздальского зодчества и его скульптурных украшений будут выяснены в большей мере. В данном случае первоочередной задачей я считал выяснение отношения форм арок к тем элементам архитектурного стиля, которые в зодчестве Владимиро-Суздальского княжества не без основания считаются романскими. Такого комплекса

1 Там же, II, рис. 83.

2 Revoil, ук. с, II, табл. 59, 60, 61.

3 Церковь S. Maria della Cella в Внтербо (ук. с, I, рис. 361).

стилистических архитектурных форм, который наблюдается в сооружениях рассматриваемого края, нам не дает ни зодчество Византии и Кавказа, ни средневековое зодчество ближнего востока. Поэтому я не вдавался в обсуждение общих вопросов о следах восточных влияний в романской архитектуре запада и во Владимиро-Суздальской. Высказанными соображениями о близости последней к романской, конечно, не исключаются черты самобытности, ее оживляющие. Каменные сооружения северо-восточной Руси не бесплодные копии с какого-то оригинала. В этом отношении наряду с ними стоят и современные им кирпичные храмы XII в. южной и западной Руси, которые одинаково хранят тот же отпечаток западных влияний. Не чужда им и русская архитектура той же поры на северо-западе. Теперь уже стало возможно утверждать, что к общеевропейскому и мировому развитию архитектуры приобщается в XII в. и русская через воздействие на нее не только византийской, но и романской.