В княжение Ивана III были установлены дипломатические отношения и с другими странами Востока. В 1490 г. в Москву прибыл посол властителя Хорасана султана Хуссейн-мирзы предлагавшего русского государю “любовь и дружбу”. В 1492 г. от царя Кахетии Александра прибыл посол Мурат. Так устанавливалось важнейшее международное положение Московии как связующего звена между Европой и Азией.

Дела церковные

Флорентийская уния в 1439 г. между константинопольским патриархатом и католической церковью, результатом которой стало признание греками католических догматов и главенства римского папы положила начало церковной самостоятельности русской митрополии. На соборе, принявшем унию присутствовал и принял в нем деятельное участие митрополит московский и всея Руси Исидор – грек, поставленный на русскую кафедру в 1436 г. После Флорентийского собора Исидор через Венгрию, Польшу и Литву отправился в Москву. 19 марта 1441 г. митрополит вступил в Москву. Перед ним несли латинский крест – “крыж”. Затем, владыка начал службу в Успенском соборе, в котором помянул папу Евгения IV, а затем, прочитал папскую буллу о соединении церквей. Присутствовавшие на богослужении были поражены. Впрочем, замешательство длилось недолго. Спешно созданный церковный собор осудил “латынство” митрополита. Исидор был заключен в темницу, откуда в 1441 г. смог бежать в Тверь, затем в Литву.

Отказ от принятия Флорентийской унии и изгнание митрополита, присланного из Византии имели для Руси важнейшие последствия. С тех пор русские люди уверились, что греки погубили православную веру и уклонились в ересь, а истинной опорой православия остался великий князь московский. Автор повести о Флорентийском соборе писал: “тамо начало злу бывше греческим царем Иваном и греки-сребролюбцы ., зде же на Москве утвердися православием Русская земля христолюбивым великим князем Василием Васильевичем”. Отныне глава русской церкви более не присылался из Византии, а “избирался” на церковном соборе русских владык, или, вернее, назначался великим князем. В борьбе церкви и государства, шедшей еще с последней трети XIV в. в середине XV в. верх одержала государственная власть. Великий князь стал не только опорой и надеждой всех православных и фактическим распорядителем митрополичьего престола, но и главным арбитром в решении церковных и даже многих догматических вопросов. Впрочем, в XV в. русская церковь обладала довольно значительным авторитетом и влиянием, так что великим князьям далеко не всегда удавалось провести в решения церковных соборов свою точку зрения.

В XV веке активно развивалось направление, данное русскому монашеству преподобным Сергием Радонежским – создание общежитийных монастырей, становившихся культурными и экономическими центрами округи. К концу века многие из этих монастырей, получившие богатые земельные вклады, дававшиеся “на помин души” и пожалования от великих князей, превратились в крупнейших земельных собственников с хорошо развитым хозяйством, значительным числом братии и монастырских слуг. В этих монастырях шла активная переписка книг и летописных сводов, создавались литературные произведения, иконы, росписи храмов. Крупнейшими монастырями той эпохи были: Троице-Сергиев, Кирилло-Белоозерский, Соловецкий, Иосифо-Волоколамский, московские Чудов и Симонов и другие. Огромную роль в церковной истории XV—первой половины XVI вв. сыграл Иосифо-Волоколамский монастырь, основанный в 1479 г. преподобным Иосифом Волоцким (1439—1515) на территории Волоцкого удела князя Бориса Васильевича. Основными идеями Иосифа Волоцкого были строгий аскетизм монашеской жизни, постоянный труд братии на пользу монастыря, развитие крупного хозяйства на основе земельных пожалований-вкладов. Значительные средства, получаемые монастырем, как молитвенником за души умерших и здравие живых, направлялись на формирование монастырской библиотеки и благотворительность, призрение сирых и убогих. Преподобный Иосиф придавал большое значение тому, чтобы монастырская братия формировалась из числа людей знатных и хорошо образованных, дабы эти монахи со временем могли занимать владычные кафедры, чтобы стать истинными пастырями и бороться с ересями. Обитель пользовалась покровительством князя Бориса Волоцкого, но после его смерти для монастыря наступили тяжелые времена. Князь Федор Борисович Волоцкий начал всячески притеснять монахов, брал в монастыре крупные суммы и не возвращал их, грабил монастырские имения, забирал утварь и другие вещи, даваемые вкладом в монастырь. Тогда Иосиф Волоцкий принял решение просить великого князя Василия III принять монастырь под свое покровительство. Это противоречило церковным правилам, к тому же, Иосиф сделал это, не поставив в известность своего епархиального архиерея – новгородского архиепископа Серапиона. Серапион отлучил волоцкого игумена от церкви, но Иосиф Волоцкий смог найти поддержку митрополита и великого князя, и Серапион был низложен.

В своих литературных произведениях Иосиф Волоцкий выступал как сторонник твердой самодержавной власти, восхваляя Василия III как высшего судию, власть которого напрямую восходит к божественной. Эти мысли Иосиф Волоцкие и его приверженцы, получившие имя иосифлян, выдвигали и ранее, активно поддерживая самодержавные тенденции Ивана III. В то же время, Иосиф предупреждал государей, что если “царь, над человеками царствуя, над собою имеет царствующих скверные страсти и грехи, сребролюбие и гнев, лукавство и неправду . таковой царь не Божий слуга, а диавола, и не царь, но мучитель”. Помимо этого, иосифляне были сторонниками жестких мер по отношению к еретикам, свободомыслящим, искавшим пути к познанию истины, различные с церковными догматами.

Во второй половине 1480-х годов в Москве образовался весьма влиятельный кружок приверженцев свободолюбивых взглядов. В него входили: видный дипломат той эпохи дьяк Федор Васильевич Курицын, его брат дьяк Иван Волк, иконописец Иван Черный, другие дьяки и московские купцы. Кружок вольнодумцев находил поддержку у княгини Елены Стефановны, супруги, а с 1490 г. вдовы Ивана Ивановича Молодого, дочери молдавского воеводы Стефана, получившей поэтому имя Елены Волошанки (от волохи – молдаване). Аналогичный еретический кружок образовался в то же время и в Новгороде.

Московские и новгородские еретики, надеясь на высокое покровительство, не особенно таили свои взгляды. Случай подвергнуть критике традиционные догмы появился в сентябре 1491 года, когда по принятому летоисчислению от сотворения мира наступал 7000-тысячный год. Число семь в православной традиции считается сакральным и на исходе шестой тысячи лет было широко распространено мнение, что в 7000 году наступит конец света. Когда же конца света не настало еретики нашли повод посмеяться над сторонниками традиционной точки зрения, прежде всего, митрополитом Зосимой и новгородским архиепископом Геннадием: “ .ныне седмь тысяч, а конца несть: ино и святые де отцы солгали”.

С идейными разногласиями совпали и внутриполитические проблемы. Старший сын Ивана III от первой жены наследник Иван Молодой в 1490 г. тяжело заболел “камчугою в ногах”. Наследника вызвался лечить венецианский жид Леон, поручившийся головой за здоровье больного. В результате лечения Ивану Молодому стало хуже и он умер. Через сорок дней после смерти сына Иван III велел казнить самоуверенного лекаря – ему отрубили голову за рекой Яузой на Болвановке. Сын Ивана Молодого Дмитрий (1483—1509) был объявлен наследником престол, а в 1497 г. торжественно короновал в Успенском соборе и формально именовался соправителем великого князя. Между тем, от второго брака, у Ивана III было пять сыновей, старший из который Василий родился в 1479 г., и три дочери. К концу жизни великого князя вопрос о престолонаследии обострился. При дворе образовались две партии – сторонников Елены Волошанки и ее сына Дмитрия и сторонников Софьи Палеолог и ее сына Василия. Первоначально верх одержали сторонники Дмитрия-внука, но в 1499 г. великий князь положил опалу на крупнейших бояр – князя Ивана Юрьевича Патрикеева, его сына князя Василия и зятя князя Семена Ивановича Ряполовского. Все они были выдающимися полководцами, дипломатами и администраторами своего времени. Князь Ряполовский был казнен, Патрикеевы пострижены в монахи. Великий князь обвинял опальных бояр в том, что они “высокоумничали” – что скрывалось за этим словом, неясно. Впрочем, понятно, что самодержавный московский государь стремился к тому, чтобы окружить себя пусть бесцветными, но послушными исполнителями своей воли, а не талантливыми, но имеющими собственное мнение людьми. В 1502 г. гнев пал и на Елену Волошанку и Дмитрия – их заточили в тюрьмы. Вскоре пришла очередь и московских еретиков.