Игнатьев видит в этих словах выражение внутреннего несогласия Смидовича с позицией большевистского центра (МК) и ленинским планом восстания, которое он сохранял во все октябрьские дни (ЦГАМО. Ф. 66. Оп.1. Д. 11. Л. 65). Смидович призвал «сделать всё, чтобы прийти к одному плану строительства сегодня же, сколько бы времени для этого от нас ни потребовалось».

Вспоминая об этом заседании, А.Г.Шлихтер писал о «задушевности и революционном воодушевлении», звучавших в призыве Смидовича к совместному решению. Историк считал неуместной уверенность московского большевика в том, что в критические минуты эсеры и меньшевики не пойдут против «восставшего пролетариата».

Информация Н.И.Муралова о событиях в столице также ориентировала московских депутатов на мирный путь разрешения конфликта. Но сразу после его выступления о событиях в Петрограде, не дождавшись перерыва, место на трибуне занял меньшевик Исув.

Игнорируя звонок и требования председателя, он принялся зачитывать резолюцию, которую, по его словам, приняло совещание представителей фракций как «согласительную». Это вызвало скандал: большевики протестовали, меньшевики и эсеры в ответ обвиняли их в узурпаторстве и авантюризме. С помощью Игнатова Смидович с трудом добился перерыва для заседания фракций.

В воспоминаниях об этих событиях секретарь Моссовета и ВРК в 1917г. Р.Е.Орлова писала: «Однажды, улучив удобный момент, я спросила Смидовича: правда ли, что большевики на заседании представителей бюро фракцией голосовали за “согласительную” резолюцию? Он ответил мне, что никто из большевиков не голосовал за эту резолюцию. “Просто, — сказал он, — мы заявили, что по требованию депутатов пора уже давно открыть заседание пленума. Встали и ушли. Я, как и другие большевики, был уверен, что на пленуме вопрос решит большинство”» (Московские большевики в огне революционных боев. С. 114).

Большевиков обвинили в занятии телеграфа и междугородной телефонной станции, проведенном по решению МК без санкции советов. Во время перерыва большевистская фракция ознакомилась с решением МК о создании Боевого центра при Совете и приняла резолюцию об избрании ВРК из семи представителей двух советов и о немедленном начале его действий в поддержку ВРК Петросовета. Было предусмотрено право ВРК кооптировать представителей других революционных организаций и групп.

Заседание после перерыва вел Е.Н.Игнатов. Главный смысл дискуссии сводился к вопросу о том, должен ли Совет взять власть.

В 1919г. Петр Гермогенович писал об этом событии как о предрешенном, хотя представители старого Президиума пытались предотвратить его переговорами — в курилке до начала заседания. «Напрасно: мы чувствовали непреодолимую силу революции, и колебания в нашей среде не было». В то же время предусмотреть ход событий было трудно, так как оружия у рабочих не было. «Как разовьется борьба, мы не знали. Какой ценой мы получили свободу, рассчитать никто не мог» (Смидович П.Г. Сила революции // Творчество. 1919. №10-11. С. 25).

На пленуме 25 октября, писал Игнатов, именно громадная ответственность заставила депутатов потратить немало времени «в поисках безболезненного и бескровного перехода власти в руки советов». Только в десятом часу члены Президиума появились в терявшем терпение зале. В итоге большинство проголосовало за резолюцию большевиков — и был избран ВРК (большевиков поддержали 394 человека).

П.Г.Смидович в состав ВРК избран не был, но с 27октября был кооптирован в него от МСРД. Общий состав комитета насчитывал до 37 человек; в их числе были члены партийного центра, профсоюзов, солдат. Постепенно в нем остались в основном большевики.

Если эсеры решили не входить в состав ВРК и бороться с восстанием, то меньшевики вошли в него, стремясь «смягчить губительные последствия» действий большевиков. А через несколько дней развернулась гражданская война…

Смидович, как и Игнатов, стремился к минимизации жертв при взятии власти.

26—27 октября на стороне ВРК практически не было серьезной силы. Пришедший 26-го к зданию Совета полк после нескольких часов ожидания «пришел в полное разложение» из-за холода и агитации студентов «и прочей братии, обступившей плотной стеной солдатскую массу». Рабочие были безоружны, небоеспособным оказался на несколько дней и 55-й полк.

По мнению Н.Ангарского, надежда Петра Гермогеновича на возможность соглашения советских партий была связана с решением всех фракций об организации власти в Москве. Но большевики отвергли это решение. Положение же самого ВРК было чрезвычайно сложным.

«Меньшевики критиковали, пугали, увещевали, вели переговоры с КОБ; представители Исполнительного комитета железнодорожного союза топтались в хвосте меньшевиков и еще больше увеличивали неразбериху и мешали ВРК взять твердую линию. Рабочие требовали оружия, но его не было, а пробраться в Кремль не было никакой возможности» (Ангарский Н. К истории ВРК в Москве // Творчество. 1919. № 10-11. С. 10).

В ночь с 25 на 26 октября ВРК утвердил военный штаб (А.Я.Аросев, В.М.Смирнов, Н.И.Муралов), а комиссар Кремля — Е.М.Ярославский издал приказ по гарнизону, объявлявший обязательными к исполнению только подписанные Комитетом распоряжения. Попытки представителей фракций социалистических партий ввести в ВРК некоторых членов демократических организаций были отклонены.

Вечером 26 октября после доклада В.П.Ногина о восстании в Петрограде Исполком совместно с представителями райкомов обсуждал ситуацию в Москве. Один из выступавших говорил: «Я ехал с глубоким убеждением, что представители всех партий советских, съехавшихся на съезд, проведут этот съезд, как нужно провести всем членам советов . Под влиянием этого настроения я приехал сюда и обратился к нашей партийной группе и ВРК со следующим предложением. Если в Петрограде победа пролетариата и армии совершилась легко и если есть надежда на воссоздание власти, признаваемой всеми партиями, входящими в советы, то в Москве нужно принять все меры, чтобы это произошло без кровопролития. Поэтому я предложил партийной группе и ВРК выяснить положение во враждебном лагере и возможность кончить миром» (Советы в Октябре. М., 1928. С.63—64).

Ногина поддержали Рыков и Смидович, и ВРК пошел на переговоры с Рябцевым. Но, несмотря на договоренность о взаимном прекращении вооруженных действий, тот не отвел юнкеров от Кремля и только предлагал прислать представителей ревкома для обсуждения «нормы вооружения» рабочих. Это вызвало протесты членов Московского совета и районных советов.

Участники экстренного заседания МК, ОК и ОБ РСДРП(б) в связи с резким расхождением между партийным центром и ВРК категорически протестовали против всяких переговоров. Переговоры эти были прекращены вечером 26 октября.

Возобновилась борьба мнений внутри руководства большевиков. Разногласия отчетливо выявились на очередном совместном заседании членов партцентра и ВРК. Одни настаивали на решительном наступлении, чтобы не дать передышки противнику в условиях начавшейся гражданской войны, другие считали, что отсутствие достаточных сил и непроясненность обстановки («мы не знаем, на кого опереться») требуют передышки для организации сил и проведения переговоров. 9 голосами против 5 эта группа провела свое решение.