Краснодолинный павильон.

В последнее десятилетие XVIII века деятельность Камерона в Павловске прекратилась. Одно время он совсем был отстранен от работ по капризу императора. Только в 1800 году Павел I приглашает зодчего вновь включиться в строительство, украсить парк новыми павильонами.

На далекой окраине парка, в только что благоустроенной Красной долине (своей красотой оправдывавшей название), Камерон создал необычную романтическую постройку. Этот, по выражению современника, своеобразный «архитектурный каприз» явился красивым пересказом впечатлений от античных руин. Зодчий придал павильону характер квадратной античной постройки, с нарядным классическим портиком розового мрамора, окруженной массивной каменной колоннадой без завершения. Все это имело вид живописных остатков древнего сооружения.

На крыше павильона была устроена площадка-бельведер с перилами из березовых стволов, заложенных между каменными столбами: отсюда можно любоваться красотою природы. На «остатках» каменной колоннады был сооружен деревянный балкон. На видовую площадку вела широкая лестница, с шатровым соломенным навесом на каменных столбах.

Во внешне затейливом оформлении этой постройки принимал участие декоратор Гонзаго. Внутри павильона находился светлый нарядный зал, с колоннами по углам, облицованный серовато-зеленым искусственным мрамором. Круглые барельефы с классическими сюжетами, наборный паркет из цветного дерева и живописный плафон дополняли строгую нарядность интерьера. Плафон был расписан по эскизам П. Гонзаго. Его архитектурная композиция изображала сводчатое перекрытие с открытым куполом, через которое как бы виднелось голубое небо со свисающей веткой березы. Талантливо и иллюзорно исполненная живопись создавала незаметный переход от помещения к окружающему пейзажу – березам у стен здания.

Чарующие пейзажи парка, которые открывались с бельведера, оправдывали одно из старых названий павильона – «Poinst de vue» (точка обозрения). В историю парка это сооружение вошло под названием Елизаветина или Краснодолинного павильона. Разрушенный во время войны, он до сих пор не восстановлен.

Руина

В ансамбле с Краснодолинным павильоном была создана и находящаяся рядом Руина – искусственные развалины, характерные для архитектуры начала XIX века. Подобные сооружения могли быть навеяны картинами французского художника Гюбера Робера – талантливого певца античных руин, произведениями которого увлекались в XVIII веке. Ряд его выдающихся работ украшает залы Павловского дворца и сейчас.

Руина естественно и живописно включилась в пейзаж Красной долины. К склону холма, заросшему деревьями, примыкают развалины части каменного здания с аркадой и нишами, как бы подлинные остатки античной архитектуры. Раньше в одной из ниш находилась статуя Венеры. Аналогичные мраморные статуи и архитектурные фрагменты, привезенные из Италии, были живописно разбросаны вокруг сооружения. Они должны были «представлять воображению живое понятие о развалинах Греции, дышащей еще величием и славою», - писал один из современников.

В наши дни статуи – выдающиеся образцы античной скульптуры – украшают залы Эрмитажа. Необходимость сохранения этих редчайших памятников искусства заставила в 1920-х годах произвести здесь «раскопки» и убрать скульптуру.

От Краснодолинного павильона, вернувшись через Новосильвийский мост, можно пересечь Новую Сильвию и выйти в просторы Белой березы – самого обширного района парка.

Белая береза.

Последним выдающимся мастером, на долю которого выпала честь блестяще завершить формирование садово-паркового ансамбля Павловска, был художник-декоратор Пьетро Гонзаго. Его глубоко увлекла поэзия северного леса, широкие просторы солнечных полей, лугов и перелесков. Гонзаго создает новый тип русского пейзажного парка – парка равнины и скромной северной природы, тонко подметив и выявив в ней поэтическую красоту.

В огромном лесном массиве Белой березы, занимающем около 250 гектаров, Гонзаго пришлось изымать «лишнее»: вырубать большие участки леса для создания обширных лугов и далеких перспектив.

Сохраняя старую камероновскую планировку – восемь дорог, лучами расходящихся от круглой площадки, - Гонзаго добавляет Английскую дорогу, свободно вьющуюся через луга между рощ. Все пейзажи Белой березы развертываются по сторонам этой дерновой дороги. Здесь можно видеть яркие зеленые перелески, местами переходящие в густой лес. На открытых лужайках – группы или отдельные деревья с красивой кроной. С каждого поворота можно любоваться все новыми пейзажами. Местами открываются далекие перспективы. Это создает богатую смену зрительных впечатлений. Здесь нет никакой парковой архитектуры, нет скульптур, нет каскадов. Здесь царит красота самой природы, умело, неназойливо показанная художником. Именно в районе Белой березы расположено «самое красивое место» парка. Его название вполне оправдывается сочетанием красоты живописных лугов, широко раскинувшихся вокруг тенистой рощи.

Розовый павильон.

На окраине Белой березы, прилегающей к Парадному полю, в 1807 – 1812 годах Воронихин создал одно из самых поэтичных своих сооружений – Розовый павильон, окруженный кустами редчайших сортов роз. Легкое деревянное здание, квадратное в плане, с колонными портиками на всех четырех фасадах, было увенчано небольшим куполом. Необыкновенное очарование павильона заключалось в скромной отделке его интерьеров. Простая, но красивая и разнообразная по формам мебель карельской березы и тополевого дерева хорошо сочеталась с архитектурой. Изделия из фарфора, вазы, осветительные приборы, сервизы, красочные вышивки мебельных обивок – все было украшено эмблемами павильона – цветами роз.

Празднование победы над Наполеоном и встреча вернувшихся из Парижа войск гвардии, устроенные в Павловске в июне 1814 года, вызвали необходимость расширения павильона. По проекту Росси и Гонзаго к нему был пристроен обширный зал, нарядно декорированный росписью, гирляндами искусственных цветов и золочеными люстрами. Разрушенный во время войны, павильон был восстановлен в 1996 году.

Парадное поле.

От Тройной липовой аллеи и до Белой березы раскинулось Парадное поле. Здесь, на месте пыльного Парадного плаца, где Павел I устраивал парады и муштровал свои батальоны, Гонзаго создал в 1803 – 1813 годах новый живописный район парка. Центром его стал большой, специально выкопанный пруд с островом, вокруг которого компоновались пейзажи.

При устройстве этой части парка Гонзаго использовал известные ему как театральному декоратору принципы кулисности в посадке деревьев. Перспективное сочетание лужаек и рощиц со строгим подбором деревьев и кустарников применены им с большим мастерством. Здесь нет тех больших и глубоких перспектив, которые он развернул в Белой березе. Пейзажи Парадного поля формируются по сторонам четырнадцати Парадных дорожек, которые прорезают его. Тут есть большие куртины и лужайки с деревьями, посаженными «букетом», и с одинокими вековыми дубами. Живописный пруд и остров создают неповторимые, чарующие картины.