Шюц показал, что поведение ординарного поведения включает в себя широкий набор явлений, который по умолчанию считается само собой разумеющимся. Этот класс предметов, явлений, событий составляет важнейшие реперные точки в структуре повседневности. Шюц называет их «taken for granted» –– «нечто, что предполагается как гарантированное». Жизненный мир состоит из таких моментов. Обыватель настолько глубоко пропитывается «taken for granted», что начинает проецировать эти «очевидности» на весь мир. Это Шюц называет «типификацией», то есть процессом постоянного толкования неочевидного как очевидного. Подвергая типификации незнакомого прохожего на улице, обыватель проецирует на него комплекс представлений, которые сформировались у него до встречи и без всякой связи с ней. Он делает выводы на основании одежды, походки, возраста и пола, и помещает незнакомца в широкую серию «taken for granted», перечеркивая тем самым неизвестность или широкие социлаьные и философсие обобщения. Жизненный мир обычного человека есть непрерывная типификация – всякое новое событие, явление, предмет или сообщение интерпретируются через цепи уже известных, освоенных и «понятных» вещей – «taken for granted».

Другая градация поведения среднего человека состоит из двух типов мотиваций – «мотивация цели» и «мотивация причины». Развивая идеи Вебера о целерациональной деятельности, Шюц считает, что мотивация цели концентрирует волю человека на достижении чего–то конкретного и поэтому ведет к действию. Тогда как мотивация причины лишь подготавливает почву и повышает вероятность осуществления действия, но не влечет его за собой с неизбежностью.

Другой социологически оперативной идеей Шюца является разделение сферы жизни обывателя на 4 горизонта:

• горизонт предшественников

• горизонт потомков

• горизонт близких пространственно людей («конспатиалы)

• горизонт людей, живщих в данное время – одновременно с данным индивидуумом («контемпоралы»).

В рамках этих горизонтов индивидуум практикует два типа отношений – понимание–интерпретация и действие–влияние. К предшественникам возможно только понимание–интерпретация, к потомкам – только действие–влияние, а к близким пространственным и временным образом оба типа отношений.

• Социологическая формализация Шюца чрезвычайно важна тем, что она выстроена исходя из минимальной фигуры обывателя, и не обращается ни к каким социологическим системам, которые объясняли бы генезис самого этого обывателя, помещали бы его в конкретный социальный контекст и интерпретировали бы заведомо то, что он считает «taken for granted», а что не считает, и откуда это «taken for granted» взялось;

• каковы узлы типификации в разных обществах и как типификация действует;

• как устроена структура целей и причин в данном обществе и почему именно так, а не иначе;

• как сконфигурированы 4 горизонта, что в них включается и как развертываются интерпретационные и активные модели отношений.

В полноценном обществе и в классической социологии, особенно структурной, феноменология Шуца оказалась бы пустой и бессодержательной, так как ничего не объясняла бы и только описывала и систематизировала на первичном уровне банальные процессы. Но она обнаруживает свое важнейшее методологическое значение в тот момент, когда общество, как явление, заканчивается, его структуры подвергаются растворению, диссипации, и на место его приходят микросущества, в отношении которых вообще не имеет значения – продуктом распада каких конструкций, социальных структур и религиозно–философских ансамблей они являются. У менеджера еще был социологический профиль. У носителя логемы этого профиля нет, и в данном случае, феноменологический подход Шюца обнаруживает всю свою значимость. Он описывает обывателя, погруженного в структуру конкретных чувственных – жизненных – форм – как автономную фигуру, на месте основных «социологических» осей которой можно поставить самые причудливые и экзотические моменты.

Данная методология, которая была бы неадекватной в обществе с сохранившимся социологическим фундаменталом – как в пространстве Модерна, так и в пространстве Премодерна, в Постмодерна, напротив, обнаруживает свою релевантность и эвристический потенциал.

2. Личность в российской социологии

Большая часть двадцатого века прошла в противостоянии двух систем. Одним из критериев их различения явилось отношение к человеку. Социализм утверждал абсолютный приоритет общества, а в личности видел лишь проекцию общественных отношений; либерализм – приоритет личности, принцип laissez faire – «не мешайте человеку жить».

2.1. Марксистская теория личности

В понимании К. Маркса субъектами общественного развития являются социальные образования нескольких уровней: человечество, классы, нации, государство, семья и личность. Движение общества осуществляется в результате действий всех этих субъектов. Однако они отнюдь не равнозначны и сила их воздействия изменяется в зависимости от исторических условий. В разные эпохи как решающий выдвигается такой субъект, который является основной движущей силой данного исторического периода.

В концепции Маркса все субъекты общественного развития действуют в русле объективных законов развития общества. Они не могут ни изменить эти законы, ни отменить их. Их субъективная деятельность либо помогает этим законам действовать свободно и тем ускоряет общественное развитие, либо мешает им действовать и тогда тормозит исторический процесс.

Личность в этой теории признается субъектом общественного развития, правда, не выдвигается на первый план и не попадает в число движущих сил социального прогресса. Согласно концепции Маркса, личность не только субъект, но и объект общества. Она не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она — совокупность всех общественных отношений. Развитие индивида обусловлено развитием всех других индивидов, с которыми он находится в прямом или косвенном общении, оно не может быть оторвано от истории предшествующих и современных ему индивидов. Таким образом, жизнедеятельность личности в концепции Маркса всесторонне определяется обществом в виде социальных условий ее существования, наследия прошлого, объективных законов истории и т. д., хотя некоторое пространство для ее социального действия все–таки остается. Согласно Марксу, история есть и не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека.

2.2. Деятельностная теория Л. Выготского

Чтобы понять сложные психические процессы, считал Выготский, надо изучать их историю. Он обращает внимание на «застывшие» в поведении индивида, уже утратившие под собой почву древнейшие культурные образования, «рудиментарные функции». Именно здесь надо искать ключ к тому, чем человек отличается от животных.

«Основной и самой общей деятельностью человека, отличающей в первую очередь человека от животного с психологической стороны. – писал Выготский, – является сигнификация, т.е. создание и употребление знаков». В большинстве случаев индивид не изобретает знаки заново, а использует те, которые уже созданы прежними поколениями и сохраняются в культуре.