Неудовлетворенность имеющимися, не пригод­ными для научно-практического использования те­ориями, накопление огромного эмпирического ма­териала, нуждающегося в систематизации и концептуализации изучаемых явлений, привнесли в эмпирическую социологию вкус к теоретической работе и толкали к поиску новых теоретических конструкций, адекватных социо-культурным нова­циям.

3.Советская социология.

3.1. Возникновение советской социологии

В истории российской социологии советский период 20—30-х гг. был периодом «вычита­ния и потерь». Для него характерны та­кие парадоксы, как новаторство, блестящие наход­ки и бесплодное экспериментаторство; много энту­зиазма и идеологизация теоретических поисков; поиск новой культуры и большевистский принцип принудительной «справедливости». Доведенные до логически завершенного абсурда, они разрешились официальным запретом социологии, который в советской социологии оставил «белое пятно». Развитие социологии в России в начале XX в.

было на подъеме и к Февральской и Октябрьской революциям 1917 г. сложился достаточно высокий интеллектуальный потенциал. Он был представлен:

а) немарксистской традицией академической со­циологии с приоритетом теоретических исследова­ний - Н. И. Кареев, П. А. Сорокин, К. М. Тахтарев и др.;

б) марксистской традицией с приоритетом ради­кализации социологии в политической борьбе — А. А. Богданов, В. И. Ленин, Е. А. Энгель и др.

К этому времени была наработана практика со­циологических исследований, имелся значительный теоретический и практический задел в развитии социальной статистики. Более скромными были ре­зультаты в области институциализации и образова­ния, свидетельствующие о несколько худшем пол­ожении русской социологии, чем социологии в странах Запада. Однако надо отметить появление учебной литературы: первые официальные учебни­ки по социологии для вузов Т. Фадеева в 1917 г. и для средней школы Е. Энгеля в 1918 г. [60].

На революционной волне в 1918 г. был учреж­ден Социобиблиографический институт, в 1919 г. были созданы первые кафедры социологии в Яро­славском и Петроградском университетах, а в пос­леднем в 1920 г. — отделение социологии на фа­культете общественных наук. Необходимо отметить, что в академической среде определяющим было влияние немарксистских и антисоциалистических течений. Поэтому, после опубликования в 1922 г. статьи Ленина «О значении воинствующего мате­риализма», был поставлен вопрос о коммунисти­ческом контроле за процессом обучения. Он был облечен в формулировку, что «мы не так сильны, чтобы за пролетарские деньги разрешить в стране враждебное инакомыслие и спорить с еретиками». Деятельность старой профессуры была оценена как духовное развращение молодежи. Последовало вы­движение идеологической и политической функций науки на первый план под лозунгом: «Кто не с нами, тот против нас». За этим жестким каноном марксизма последовала высылка из страны и вы­нужденная эмиграция лучшей части ученых и преподавателей, тех кто не поступился своими при­нципами. В частности, за рубежом оказалось более восьмидесяти социологов, двое из которых обре­ли мировое имя — Г. Д. Гурвич (Франция) и П. А. Сорокин (США). В целом, это была трагедия России, подлинную цену которой по силам упла­тить только нескольким поколениям.

В то же время строительство нового социалис­тического общества остро нуждалось в социологи­ческой науке. Дефицит марксистских кадров с достаточным уровнем профессиональной квалифи­кации обусловливал потребность в их быстрейшей подготовке через систему рабфаков, института «красной профессуры». В 20-е годы была введена промежуточная научная степень «кандидат наук», в том числе и по социологии. Накладываемый на эти трудности приоритет классового интереса (партийности) неизбежно сопровождался значитель­ным упрощением теоретических представлений о социальной действительности, популяризацией со­циального знания в почти сплошь безграмотном населении, доходящей до крайней вульгаризации.

Вместе с тем, в 20-е годы имел место и плодо­творный, активный рост отечественной социологии, который в определенном смысле можно назвать «золотым». После установления рабоче-крестьян­ской власти считалось, что есть все необходимое для того, чтобы в результате революционных пре­образований переходного периода создать бесклас­совое социалистическое общество (безбуржуазная история) — преддверие коммунизма. Поэтому ста­новление советской (марксистской) социологии носило пионерский характер: ее объектом было общество, строящееся на базе общественной соб­ственности и приоритетом большинства — трудящихся масс над остальным меньшинством (кон­цепция двух дружественных классов плюс слой). Это сопровождалось революционной смелостью мыс­ли, многообразием точек зрения, активным изда­нием литературы по социальным проблемам, сво­бодным от авторитета вождя.

Дело в том, что в этот период советской власти отношение к ее вождю — В. И. Ленину было до­статочно свободным. Старые большевики не счита­ли его крупным теоретиком, тем более в новых проблемах, связанных со строительством социализ­ма. К нему относились главным образом как к практику, умело прилагающему марксистскую те­орию к стратегии и практике социалистической революции, как политическому вождю партии. Именно в этом качестве Ленин написал много ста­тей, брошюр и книг, в которых ему приходилось высказываться «походя» о таких вещах, как фило­софия, экономика, социология, военное дело и др. В 1924 г. только еще начинались обсуждение его вклада в развитие марксизма и пропаганда лени­низма. В последующем «верные ленинцы» превра­тили Ленина в корифея науки и гениального фи­лософа, экономиста, социолога, историка и т. д.

В становлении советской социологии наметилось две тенденции.

Во-первых, следование желанию, что «мы хо­тим пахнуть по-своему», вело к самоизоляции от общего развития социологии, к отрыву от богатых традиций в истории развития социологической мысли и достижений методического уровня. Дан­ная «окукленность» отечественной социологии обус­ловливала ее локальный характер, что сказыва­лось на научной репрезентативности и ценности.

Во-вторых, переход от агитационно-пропагандист­ских форм к исследовательской работе и накопле­ние эмпирического опыта вело к возникновению зачатков отраслевых социологии: труда, быта и культуры, бюджета времени, социальной структуры и др. При этом необходимо отметить, что обра­щение к социологическим исследованиям имело достаточно широкую географию: города Воронеж, Иркутск, Казань, Кострома, Минск, Пермь, Ростов-на-Дону, Самара, Тверь, Харьков и др.

Исследования имели преимущественно социаль­но-экономический характер с использованием со­циологических подходов. Среди работ такого пла­на можно выделить исследования С. Г. Струмилина, Я. Видревича (экономика труда, бюджет времени); А. Крицмана, Ф. Казанского (структура советского общества); А. К. Гастева, Н. А. Витке (научная организация труда); А. Исаева, И. Ходоровского (безработица); М. Берштейна, Н. Н. Иорданского (молодежь); А. Большакова, А. Гайстера (совет­ская деревня); С. Вольфсона, И. Гельмана (брак и семья); В. Андреева, Г. Полляка (условия жизни); А. Гозулова, Б. Смулевича (народонаселение); А. Герцензона, В. Внукова (преступность); Л. М. Сабсовича, Н. Мещерякова (градостроитель­ство); Н. А. Гредескула, Е. А. Энгеля (образование и воспитание); М. Загорского, В. Кузьмичева (ду­ховная жизнь) и десятков других революционно-прогрессивных представителей социологии, вынуж­денно прервавших свою деятельность.