Свобода как базовая ценность индустриального общества На первое место в ряду базовых ценностей индустриального общества можно с полным основанием поставить свободу. Индустриальную общественную систему нередко называют пространством личной или индивидуальной свободы человека, свободным миром. Свобода - стигматическое кредо индустриализма. Ей поклоняются и присягают на верность, за нее борются, ее защищают, ради нее идут на ограничения и жертвы. Свободу считают неотчуждаемой (Руссо: "человек рождается свободным ."), как и те права, права человека, на которые ее "распочковывают" в политико-правовом пространстве общества. Она, по общему убеждению, дает стимулы к развитию, индуцирует социальные изменения, лежит в основе личных инициатив, творческих прорывов, инновационных предприятий, дел, начинаний. Свобода наделяется моральной императивностью. Человек должен быть свободным, потому что он должен быть (стать) человеком. Несвобода оскорбляет личное достоинство человека, вызывает внутренний протест, воспринимается как моральная ущербность. "Объемом свободы", приходящимся на душу населения (одного человека), измеряют общественный прогресс. Различают при этом "свободу от" - от насилия, принуждения, зависимости, от вмешательства государства в личную жизнь человека, и "свободу для" - для самореализации и действий по собственному почину или внутреннему побуждению, для сохранения своей индивидуальности, возможности и способности быть самим собой. Есть свобода добра (творить добро) и свобода зла (творить зло). Корень один - свобода. Только в первом случае она положительная, конструктивная, а во втором - отрицательная, деструктивная. Зло в конечном счете выступает как злоупотребление свободой. Радикально, раз и навсегда избавиться от него можно только одним способом, - отменив, запретив свободу. Тогда действительно исчезнет зло, ибо нечем будет злоупотреблять. Но не станет вместе с тем и самой свободы. Лишить мир зла - значит, лишить его и свободы. Плоды ее, однако, настолько привлекательны, что люди готовы идти на определенные и вполне осознанные жертвы. Лишь бы пользоваться свободой, иметь свободу выбора. Как социальная связь (определенное качество этой связи) свобода предполагает ответственность. Свобода и ответственность - две стороны одной медали. Без ответственности свобода превращается в произвол, анархию, беспредел. Вообще свобода - дикий зверь, нуждающийся в укрощении. Абсолютно свободный человек может придумать и сотворить такое, что бедному животному никогда бы и не приснилось. Зло, сопровождающее свободу, полностью и окончательно устранить нельзя, но его можно и нужно сокращать - до каких-то терпимых пределов. Что и делается с помощью социально-нормативных, прежде всего моральных и правовых, ограничений, установления индивидуальных границ в виде свободы Другого, совершенствования системы образования и воспитания, расширения возможностей и условий, или умножения ниш, для совершения позитивного выбора. Все это приучает человека к ответственному отношению к свободе как некоему общему достоянию. Вера в прогресс Прогресс, вера в прогресс тоже относится к базовым ценностям индустриального общества. Прогресс непосредственно связан со свободой и может рассматриваться как ее неуклонная историческая реализация. Прогресс - это убеждение, что новое предпочтительнее старого, что завтра будет светлее, чем сегодня, что мир развивается к лучшему, что не может быть предела в развитии человеческих способностей. В более же строгих терминах прогресс можно определить как поступательное развитие, при котором все изменения, в особенности же качественные, идут по восходящей линии, раскрываемой как переход от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному. На культурно-ценностном горизонте человечества идея прогресса появилась сравнительно поздно. Античность ее не знала. Как заметил один проницательный исследователь, древний грек был "назад смотрящим животным". Будущее для него было сплошной неопределенностью, выдержать которую он мог лишь одним путем - уподобляя будущее прошлому. Не знали прогресса и Средние века. Господство религиозного мировоззрения было несовместимо с идеей прогресса. В самом деле, невозможно совместить первородную греховность человека, земную юдоль его бытия, беспомощность его перед лицом судьбы с такими аспектами прогресса, как историческая самодеятельность людей, творческое выстраивание человеком своей жизненной линии, перспектива пусть медленного, но неуклонного совершенствования человека и человечества. По-настоящему вера в прогресс начала утверждаться в борьбе против религиозной веры за духовную эмансипацию человека. Чистилищем для нее были XVI и особенно XVII в. - время активного наступления на схоластику, ее догматические принципы, вытеснения традиции и авторитета как решающих критериев истины, время становления опытного естествознания и математического метода познания, социальной институционализации науки, все более широкого общественного признания ее ценностей, норм и идеалов. Это было также время упрочения идей гуманизма, светского мировоззрения в целом, социального оптимизма, мироустроительного активизма. В начале XVI немецкий писатель-гуманист Ульрих фон Гуттен восклицал: "О столетие! О наука! Какое удовольствие жить!". Триумф идеи прогресса, соответствующих настроений и ожиданий пришелся на XVIII в., век просвещения, разума, веры в великую освободительную миссию науки, объективно-истинного знания. Вера в прогресс становится чем-то само собой разумеющимся, а по глубине, внутренней убежденности, готовности служить, следовать и подчиняться - даже сродни вере в Бога. За прогрессом закрепляется атрибут исторической непреложности. Эстафету прогресса с удовольствием принимает век XIX. Его лучшие умы заняты осмыслением прогресса и всеобщей веры в него. Для О.Конта прогресс - это "фундаментальный принцип человеческого общества". Для А.Г. Спенсера "прогресс не есть ни дело случая, ни дело, подчиненное воле человеческой, а благотворная необходимость". У ХХ века отношения с прогрессом оказались очень неровными. Ощутимый удар по гарантированному прогрессу нанесла первая мировая война. Она показала тщетность надежд на значительное совершенствование природы человека. Последующие события (Октябрь 1917 г., тоталитарные режимы, вторая мировая война, послевоенный "холод", экологический кризис и т.д.) эту тщетность только укрепили. В результате отношение к прогрессу резко изменилось, многие говорят о нем теперь без всякого энтузиазма, как о пережитке прошлого, иллюзии настоящего и утопии будущего. Актуально, на слуху другое: кризис цивилизации, выживание человечества, падение нравственности, деградация морали. И все же, думается, общая ситуация не столь мрачна и безнадежна, как ее часто представляют. Прогрессисты не перевелись, вера в прогресс по-прежнему движет многими людьми. Но мы повзрослели, пришло осознание того, что ни автоматизма, ни гарантированности в прогрессе самом по себе нет, что за него надо бороться. И что прогресс неоднозначен, что он несет с собой отрицательные социальные последствия. Что-то лечит, но одновременно что-то и калечит. Применительно к отдельному человеку прогресс означает веру в успех, одобрение и поощрение достижительной деятельности. Успех, личные достижения определяют социальный статус человека, его собственный прогресс. Образ жизни, ориентированный на успех, на редкость креативен и динамичен. Он позволяет человеку быть оптимистом, не падать духом в случае неудачи, стремиться к новому и неустанно творить его, легко расставаться с прошлым и быть открытым будущему. Вера в успех развивает воображение, наполняет его мечтами, которые, и это правда, сбываются. Стремление к успеху - та пружина, завода которой хватает человеку на всю жизнь. Оно разворачивается в самоиспытание, в движение навстречу самому себе, в утверждение своего личного Я. Телеология успеха-прогресса покоряет человека своей смысложизненной авантюрностью (а вдруг там, за очередным поворотом и скрывается взыскуемый нами смысл), обещанием новых перспектив и новых горизонтов бытия. Чем дальше, однако, тем больше росло сознание того, что разум имеет свои границы (а значит - ограничения, ограниченность), что на многие вопросы, например жизни и смерти, добра и зла, он не в состоянии ответить - во всяком случае, доказательно, убедительно. Со временем потускнел и "естественный свет" разума. Выбросы ("вбросы") бессознательного, социально-классового, наконец культурно-цивилизационного окончательно лишили его ореола чистоты. Начался переход к неклассической и, далее, постнеклассической рациональности. На это уже новая - постиндустриальная эпоха, и новое - плюралистическое общество. В индустриальном обществе массовые коммуникации приобретают все больший размах- Пресса, радио, кино, телевидение, и, наконец- Интернет, во многом определяют развитие самого общества.