Еще в XIX веке в США экономические кризисы не несли угрозы значительных разрушений, и экономическая роль государства предопределялась общей логикой хозяйственного развития страны – укреплением промышленности, строительством ж/д, образованием крупных корпораций, а не «тушением» вспышек циклических кризисов. В этот период государство разными методами стимулировало развитие национальной экономики, предоставляло частному бизнесу свободу инициативы и целевую поддержку. К концу XIX века бурный рост промышленных и банковских «гигантов» вынудил государство начать разрабатывать и внедрять антитрестовское законодательство, чтобы поддержать конкурентный механизм национальной экономики, обеспечить национальную экономическую безопасность.

Однако Великая депрессия заставила американцев задуматься не только об экономических проблемах, но и о судьбе нации и всего государства. Именно громадное социальное напряжение внутри страны, вызванное огромной безработицей, создало реальную угрозу национальной экономической безопасности. Государство в лице Ф. Рузвельта взяло на себя всю полноту ответственности за вывод страны из кризиса, становление и стабилизацию экономики и социального климата в американском обществе. Весь комплекс мер федеральных властей, получивший название «новый курс», не вписывался ни в теоретические постулаты «невидимой руки» рынка, ни даже в существовавшие законодательные акты. Реализация «нового курса» стала переломным этапом в осмыслении роли американского государства в экономике. Впервые в истории США при президенте Ф. Рузвельте был образован Совет по национальной экономической безопасности, который фактически координировал все мероприятия в рамках «нового курса».

Через 60 лет после избрания президентом США Ф. Рузвельта в Белый дом пришел Б. Клинтон, который тоже образовал Совет по национальной экономической безопасности. Свою задачу экономическая «команда» Клинтона видит в обеспечении повышения конкурентоспособности американских товаров и услуг на внутреннем и мировом рынках. И вновь речь идет о поддержании социальной стабильности в обществе.

Может показаться странным, как ведущая мировая держава обеспокоена своей экономической безопасностью, проявляя известную «неуверенность в завтрашнем дне». На самом деле, на рубеже XXI века международная экономическая конкуренция во все большей степени становится важнейшим внутренним фактором развития всех стран, в т. ч. и США. Именно поэтому в таких условиях эффективность американского государства выражается в обеспечении национальной экономической безопасности.

Если же попытаться дать определение экономически эффективного государства, то в самом общем виде можно сказать, что это государство, которое отстаивает свои национальные интересы и обеспечивает свою национальную экономическую безопасность в условиях неограниченной международной конкуренции. Количественное выражение такого определения равнозначно выявлению оптимума между открытостью национальной экономики и поддержкой своих производителей на внутреннем и внешнем рынках. В этой связи новый ракурс получает рассмотрение экономической роли государства в целом. Так как условия развития мирового хозяйства и американской экономики в конце второго тысячелетия существенно отличаются от подобных условий начала и даже середины XX века, то появляется возможность исследовать экономическую роль государства не по степени вмешательства в рыночный механизм, а по степени участия в обеспечении внутренних и внешних условий функционирования национальной экономики. Иными словами, экономически эффективным государство может быть только тогда, когда эффективной является сама экономика. Но и при «плохом» государстве не может быть «хорошей» национальной экономики, развивающейся на основе рыночных принципов.

Опираясь на частную собственность во всех ее проявлениях, американская экономика постепенно расширяла свою базу, которая своей устойчивости она обязана многообразию форм собственности и организационных видов предпринимательства. Если в стране существование и развитие той или иной формы собственности определяются экономическими причинами, а не чисто административными ограничениями, то снимаются предпосылки для нелегального бизнеса, и любой предприниматель может рассчитывать при необходимости на защиту государства, которому он платит налоги.

Очевидно, с этой точки зрения государство может считаться экономически эффективным только тогда, когда в стране сохраняется возможность для эффективного функционирования любого вида предпринимательства в рамках существования хозяйственного законодательства.

«Правила игры» в рыночной среде.

В рыночной среде критерием эффективности служит прибыльность любого бизнеса. Однако по мере развития американской экономики и общества все отчетливее стали проявляться сферы, где прибыль не может выступать единственным или идеальным критерием эффективности. В ряде случаев вообще невозможно говорить об эффективности, измеряемой прибылью, скажем, в таких важных для современного общества сферах, как образование, фундаментальная наука, защита окружающей среды и т. д. Здесь «невидимая рука» рынка оказывается бессильной в том, чтобы определить значимость подобных сфер для общества. В XXI веке роль «нерыночных» сфер будет расти, но господствующими по- прежнему останутся «правила игры», которые свойственны рыночной экономике в целом. При таких обстоятельствах роль государства усложняется. С одной стороны, государство – своеобразный гарант рыночной системы, с другой, - оно не может не поддерживать те сферы жизнедеятельности общества, где рыночная мотивация «пробуксовывает». Отсюда следует, что государство по характеру своей экономической деятельности становится одновременно и составляющим элементом рыночного устройства, и стабилизирующим фактором общества в целом.

И здесь необходимо еще раз остановиться на так называемом «вмешательстве» государства в рыночную экономику. Действительно, если государство стремится подменить или даже в определенной мере заменить рынок и конкуренцию, то тут налицо реальное вмешательство. Но в случае, когда государство выступает лишь гарантом «правил игры», гарантом рынка и конкуренции, то в этой части оно органично вписывается в рыночные принципы поведения.

Государственное воздействие – количественные параметры.

Если говорить об экономической и социальной роли государства, то для ее определения наиболее существенными являются два показателя – масштаб государственной собственности и доля государственных расходов в ВВП страны. Так как в США государственная собственность мало связана с хозяйственной деятельностью, в экономической литературе приоритет отдается доле государственных расходов в ВВП.

Приведем некоторые сравнительные данные. В конце XIX века среднемировой уровень государственных расходов в ВВП составил 8,3%, в то время как в США – 4%. Но уже в 20х гг. средний показатель по развитым странам возрос до 15,4%, а в 60х гг. – до 27,9 и в начале 80х гг. – до 42,6%. Причем ни в одной из индустриальных стран эта доля не опускалась ниже 30%, в том числе и в США, где в 1993 г. удельный вес совокупных расходов федеральных властей и властей штатов в ВВП ровнялся 38,7%[1]. Таким образом, хотя США и отстают от европейских стран по доле государственных расходов в ВВП, они находятся в русле общемировых тенденций. Иными словами, государство стало залогом стабильности и устойчивости всего общественного развития. По прогнозам, которые содержатся в исследовании «Будущее государства», опубликованном в лондонском журнале «Экономист», дальнейший рост государственных расходов не будет столь стремительным, а средний показатель станет колебаться вокруг 50% ВВП страны.[2]