Момент перехода будущего требования опреде­лен в п. 2 ст. 826 ГК: такое требование считается пе­решедшим к финансовому агенту после того, как возникло само право на получение с должника де­нежных средств, являющихся предметом договора. Если уступка денежного требования обусловлена оп­ределенным событием, она вступает в силу после наступления этого события. При этом в каком-либо дополнительном оформлении уступки денежного требования нет необходимости.

Поскольку денежное требование, передаваемое по договору факторинга, практически во всех случа­ях вытекает из сделки, для которой обязательна письменная форма, то и сам договор факторинга должен быть заключен в письменной форме (про­стой или квалифицированной), а в установленных законом случаях подлежит государственной регист­рации.

Клиент несет перед финансовым агентом ответ­ственность за действительность уступаемого денеж­ного требования, если договором факторинга не предусмотрено иное (ст. 827 ГК). Денежное требова­ние признается действительным, если выполняются следующие условия: а) клиент обладает правом на его передачу; б) в момент уступки требования ему не известны какие-либо обстоятельства, вследствие ко­торых должник вправе не исполнять уступаемое тре­бование. За неисполнение или ненадлежащее испол­нение должником переданного требования клиент перед финансовым агентом не отвечает, если дого­вором факторинга не предусмотрено иное.

Существенное изъятие из общих правил об ус­тупке права требования (ст. 382 ГК) установлено в ст. 822 ГК. Это касается необходимости получения согласия должника по уступаемому требованию на переход этого требования к другому лицу. По обще­му правилу для перехода прав кредитора к другому лицу не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором. Отсюда сле­дует, что такое согласие необходимо, если его полу­чение предусмотрено договором между первоначаль­ным кредитором и должником. Соответственно, при таких обстоятельствах совершенная без согласия должника уступка права требования в общем случае окажется ничтожной как не соответствующая требо­ваниям закона. Однако для договора факторинга ст. 828 ГК устанавливает иное правило: уступка фи­нансовому агенту денежного требования является действительной, даже если между клиентом и его должником существует соглашение о ее запрете или ограничении. Казалось бы, в такой ситуации уже нет смысла устанавливать в каком-либо договоре запрет или ограничение на уступку права требования в по­рядке факторинга — ведь кредитор все равно ока­жется вправе уступить это право. Тем не менее, ис­пользуя правило п. 2 интересы, ст. 828 ГК, должник может надлежащим образом обеспечить свои инте­ресы, установив в основном договоре достаточно высокий размер ответственности кредитора за нару­шение соглашения о запрете или ограничении ус­тупки права требования, поскольку от этой ответст­венности кредитор не освобождается.

Обязанность должника в договоре факторинга произвести платеж финансовому агенту наступает лишь при условии, что он получил от клиента либо от финансового агента письменное уведомление об уступке денежного требования данному финансово­му агенту и- в уведомлении определено подлежащее исполнению денежное требование, а также указан финансовый агент, которому должен быть произве­ден платеж (п. 1 ст. 830 ГК). Последствием неиспол­нения клиентом либо финансовым агентом обязан­ности по уведомлению должника является сохране­ние должником права произвести платеж первона­чальному кредитору, при этом такое исполнение бу­дет надлежащим (п. 1 ст. 382 ГК) и прекратит суще­ствующее между должником и кредитором денежное обязательство. Такое же последствие наступает в случае неисполнения финансовым агентом просьбы должника о представлении ему в разумный срок до­казательств того, что уступка требования финансо­вому агенту действительно имела место.

В случае обращения финансового агента к должнику с требованием произвести платеж долж­ник вправе с соблюдением общих правил о зачете предъявить к зачету свои денежные требования, ос­нованные на договоре с клиентом, которые уже име­лись у должника к моменту получения им уведомле­ния об уступке требования. Заметим, что в состав таких требований не включаются требования, кото­рые могли бы возникнуть у должника к клиенту в связи с нарушением последним соглашения о запре­те или ограничении уступки требования.

Возможны случаи, когда должник окажется вправе потребовать от финансового агента возврата уплаченной ему суммы. Один из таких случаев пре­дусмотрен в ст. 833 ГК — нарушение клиентом сво­их обязательств по договору, заключенному с долж­ником. В сегодняшних реалиях ненадлежащее ис­полнение обязательств — явление достаточно час­тое, поэтому банки и другие организации, выступа­ющие в роли финансовых агентов, имеют значитель­ные шансы столкнуться с требованием должника о возврате уплаченной суммы, основанным на ст. 833 ГК. Ввиду недостаточно удачного изложения в ГК этой нормы остановимся на ее анализе более подробно.

Пункт 1 ст. 833 ГК устанавливает, что в случае нарушения клиентом своих обязательств по догово­ру, заключенному должником (далее — основной договор), должник не вправе требовать от финансо­вого агента возврата уплаченных ему по перешедше­му требованию сумм, если должник вправе получить такие суммы непосредственно с клиента. В пункте 2 той же статьи указывается, что если такое право у должника существует, он все же вправе потребовать возврата суммы именно финансовым агентом, если докажет, что финансовый агент не исполнил свое обязательство осуществить клиенту обещанный пла­теж, связанный с уступкой требования, либо произ­вел такой платеж, зная о нарушении клиентом того обязательства перед должником, к которому отно­сится этот платеж. Применение п. ст. 833 ГК вряд ли вызовет трудности, но п. 1 этой статьи допускает не­однозначное толкование. Поясним это на примере.

Предположим, что основной договор — это до­говор поставки. Клиент банка, уступающий ему де­нежное требование — это поставщик; должник — покупатель; денежное требование — требование уп­латы цены товара. Обязанность поставщика по дого­вору поставки заключается в передаче товара, обя­занность покупателя — уплатить обусловленную до­говором цену. Поставщик заключил договор факто­ринга с банком и передал ему свое денежное требо­вание к покупателю, банк заплатил поставщику за переданное требование, а покупатель произвел бан­ку платеж цены товара. Затем поставщик нарушает обязательство — не поставляет товар в установлен­ный договором срок, и покупатель обращается к банку с требованием вернуть уплаченную сумку. Из текста п. 1 ст. 833 ГК следует, что, предъявляя такое требование к банку, покупатель должен доказать, что он не вправе получить уплаченную сумму непо­средственно с поставщика. В каких же случаях поку­патель может оказаться не вправе получить эту сум­му непосредственно с поставщика? Во-первых, не всякое нарушение поставщиком своих обязательств порождает право покупателя требовать расторжения договора и возврата уплаченной суммы. Так, одно­кратное нарушение поставщиком сроков поставки подобного права покупателю не дает, хотя он может применить к поставщику иные санкции (например, потребовать уплаты неустойки). Тем не менее, нару­шение обязательства поставщиком налицо, при этом он не вправе получить уплаченную банку сумму с клиента. Буквальное прочтение п. 1 ст. 833 ГК поз­воляет сделать вывод, что банк обязан возвратить покупателю полученную от него сумму, хотя такой вывод, конечно, не соответствует смыслу рассматри­ваемой нормы — ведь не может покупатель вследст­вие заключения между поставщиком и банком дого­вора факторинга (в котором покупатель не участву­ет) оказаться в лучшем положении, чем то, в кото­ром бы он оказался в отсутствие такого договора. Возможна ситуация, когда просрочка поставки на­ступает по вине самого покупателя (например, вследствие не сообщения поставщику реквизитов от­грузки) — в этом случае предположение об обязанности банка возвратить платеж выглядело бы еще более абсурдным.