Огосударствление собственности и регламентация условий хозяйственной деятельности выбивали почву у частного предпринимательства.

Значит ли это, что СССР превратился в «хозяйство без предпринимателя»? Нет, т.е. индустриальное общество немыслимо без организационно-хозяйственных инноваций, как немыслимо оно без экономического роста. Можно разделить несколько специфичных хозяйственных членов, реально исполняющих «предпринимательскую функцию».

1. Экспериментаторы. Небольшая часть хозяйственных руководителей, которые с санкцией властных органов осуществляют более или менее решительные нововведения.

1. Основная группа хозяйственных руководителей, которую составляют «вынужденные» предприниматели. Директивные планы, хронически не обеспеченные материальными и людскими ресурсами, заставляли директоров и ведущих специалистов всячески изворачиваться, действовать в обход формальным указаниям.

2. «Теневик». Его деятельность была связана с госсектором, косвенно и прямо зависела от государственных ресурсов.

3. И наиболее «признанный член» – частники

В итоге в советскую эпоху сформировался целый ряд групп полупредпринимателей, которые выполняя необходимую для любого современного хозяйства инновационную функцию, не могли считаться предпринимателями в полном смысле слова.

Основополагающую роль в хозяйственной сфере в принципе должна была бы играть мобилизация материальных интересов. Однако в советской хозяйственной организации принудительные и символические (идеалистические) способы контроля успешно теснили собственно утилитаристские ориентации. Особое место в ней занимало внеэкономическое принуждение. В первые годы советской власти утверждалась политика милитаризации труда, прикрепление работников к предприятиям и к месту жительства, принудительное привлечение к труду под маркой борьбы с «тунеядством». В своем чистом виде внеэкономическое принуждение к труду вылилось в невиданную по масштабам организацию труда заключенных и армейских подразделений. Армия и тюрьма стали важнейшими дисциплинирующими институтами, подготавливающими малоквалифицированное контингенты населения к труду в промышленности и строительстве.

К принудительным механизмам всячески пытались подключить источники морального стимулирования, однако они работали с переменным успехом. Неопределенные надежды людей на скорое изменение использовались весьма успешно. Нередко удавалось задействовать и мотивы соревновательности. Не отбрасывались и возможности ограниченного материального стимулирования.

Распределение материального вознаграждения опиралось в конечном счета на два основных принципа: дифференциацию по формальным статусам (должностям, званиям, категориям учреждения) и уравниловку по трудовому вкладу. Обращает на себя внимание характерная для корпоративного устройства широкая распространенность сопутствующих льгот (привилегий), в том числе надежных вознаграждений, привязанных не к количеству и качеству, но к самому месту работы. Эти корпоративные льготы охватывали самые разные стороны жизнеобеспечения работников – получение ведомственного жилья и продовольственных заказов, пользование детскими садами и специальным медицинским обслуживанием, возможности загранпоездок и отдыха в санаториях, предоставление материальной помощи и возможность приобретения продукции собственного предприятия. Льготы были закреплены за штатными работниками и дифференцированы по должностным статусам.

Весь стой государственной жизни был ориентирован на производство. Города возводились как «спальные районы» при производственных узлах. Основные научные сил в сосредотачивались в отраслевых институтах. Культура и искусство были перегружены производственной тематикой.

Хозяйство и общество советского типа не оставались неименными в течении семи десятилетий. В их развитии можно выделить, по крайней мере, два крупных этапа, разделом оказалась «Хрущевская оттепель» 1950-х годов. Для первого этапа характерны: значительная централизация властных полномочий в центре и достаточно жестокие административные иерархии; существенно ограниченная самостоятельность отдельных политических, хозяйственных и культурных корпораций: частная дотация, периодические чистки кадров, обеспечивавшие высокую социальную мобильность в верхних слоях общества; удержание низших слоев в подчинении угрозой карательных мер; административное прикрепление рабочих рук к предпринимателям. Учредителям. Существенных различий в стиле жизни не наблюдалось. Это не только свидетельствовало о бедности и уравнительности, но может быть, даже в большей степени, было результатом полувестного единообразия, дополнявшего строй полувестной дисциплиной. Не допускалось поступление «неотфильтрованной» информации как извне, так и изнутри страны, это облегчало задачи идеологического манипулирования, рационализации проектов предлагаемого будущего устройства, а также формирования образов врагов, мешающих реализации этих проектов. Отсутствия обратной связи между массами и властями с необходимостью компенсировалось внутренним шпионажем за собственными гражданами.

Второй этап характеризуется общим размещением иерархических порядков. Бюрократизация эшелонов власти приносила им желанную стабильность. Вертикальная социальная мобильность принимала более умеренные и более зарегулированные формы. Возросло значение образовательных аттестатов и дипломов. Обладая символической властью зависело все менее от личных и профессиональных качеств, но в большей степени от принадлежности корпорации определенного ранга (крупный завод, передовой совхоз). На втором этапе организационная структура в целом стала более гибкой, а власть – более фрагментарной. Собственность государства постепенно переходила в руки отраслевых корпораций, крупнейших предприятий, отвоевавших у «центра» все больше фактических распределительных функций. Торговля за ресурсы принимала все более открытый характер. Процветали «черные» и «серые» рынки. Улучшилось положение групп, причастных к распределительным процессам в сферах торговли, снабжения, транспорта.

Заканчивалась эпоха полувоенного френча и казенной мебели. Элементарное разнообразие в потреблении влекло за собой развитие престижного потребления у правящих слоев. При невозможности удержать просочившуюся неформальную информацию, допускалось возникновение заграничных контркультур и альтернативных стилей жизни и поведения. Размывание веры в проповедуемые социалистические ценности и одновременно снижающаяся роль мер силового принуждения заставляли использовать более гибкие способы стимулирования через жилье и прибавки к зарплатам и сопутствующие льготы.

Командно-административная модель советской экономики была вполне адекватна существующему политическому режиму – режиму абсолютной власти одного человека, одной идеи, одной партии, одного плана. Падение темпов роста производства и агония такой экономической системы стали, в свою очередь, главными факторами растаптывания и последующего развала тоталитарной политической системы.

Социализм привел к тотальному огосударствлению экономики СССР, сделав государство единым работодателем, который не оставил трудящимся шансов на свободный выбор работы, на возможность «торговаться» за цену своей рабочей силы.