Современное международное право содержит общепризнанные и, следовательно, обязательные для всех государств нормы, определяющие основные права и свободы человека независимо от гражданства, пола, расы и т. д. Кроме этих основных норм имеется большое число общих договоров по специальным вопросам прав человека, как, например, Конвенция о политических правах женщин, Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Конвенция о статусе беженцев, многочисленные конвенции Международной организации труда, а также региональные договоры о правах человека.[2]

Идеи и принципы, нашедшие отражение в Уставе ООН и Всеобщей декларации прав человека, получили дальнейшее развитие в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.,6 Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г.[3] Эти документы устанавливают минимальный стандарт прав человека, который обязаны признать и обеспечить государства-участники. Кроме того, пакты устанавливают контрольные механизмы, позволяющие реализовать защиту основных прав и свобод в случае их нарушения правительственными органами стран-участниц.

Международное сотрудничество государств в области прав человека дополняется региональными конвенциями: Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Европейской социальной хартией 1961 г., Американской конвенцией о правах человека 1961 г. и Африканской хартией прав человека и народов 1981 г.

Классификация прав и свобод человека

Права и свободы человека в соответствии с общепринятой классификацией подразделяются на социально-экономические, политические, гражданские, культурные и личные. Такое деление проводится как в мировой юридической практике, так и в национальных правовых системах, в том числе в российской. Между всеми видами и разновидностями прав существует тесная взаимосвязь.

В историческом контексте современные исследователи выделяют три поколения прав: первое — политические, гражданские и личные права, провозглашенные в свое время первыми буржуазными революциями и закрепленные в известных декларациях (американской, английской, французской); второе — социально-экономические права, возникшие под влиянием социалистических идей, движений и систем, в том числе СССР (право на труд, отдых, образование, социальное обеспечение, медицинскую помощь и т.д.); они дополнили собой прежние права, получили отражение в соответствующих документах ООН; третье — коллективные права, выдвинутые в основном развивающимися странами в ходе национально-освободительных движений (право народов на мир, безопасность, независимость, самоопределение, территориальную целостность, суверенитет, избавление от колониального угнетения, свободу, достойную жизнь и т.д.). Выделение трех поколений прав в значительной мере условно, но оно наглядно показывает последовательную эволюцию развития данного института, историческую связь времен, общий прогресс в этой области. Когда-то права человека составляли так называемую третью корзину в торге СССР с западными странами (наряду с ядерным оружием и политическими вопросами). Но эта эпоха прошла, и Хельсинкские соглашения (1975 г.) остались лишь вехой на общем пути человечества к более совершенному порядку.

В отечественной литературе подвергнута справедливой критике концепция иерархии прав по степени их значимости. В частности, отмечаются «зигзаги восприятия роли социально-экономических прав», попытки объявить их «социалистическим изобретением», неизвестным «цивилизованным странам». Эти права якобы лишены качеств «юридических возможностей, защищаемых судом». Смягченным вариантом такого подхода является оттеснение на второй план социально-экономических прав как прав иного порядка в сравнении с личными неотъемлемыми правами, относимыми к «высшему разряду»[4]. Однако, думается, вряд ли оправдано такое противопоставление прав — все они для личности важны и нужны, каждая их группа по-своему выражает ее интересы. Более того, именно сейчас российские граждане на себе почувствовали значимость многих социально-экономических прав, которые ранее были в большей мере гарантированы, чем сейчас, когда складываются «несоциалистические» отношения. Утрата этих завоеваний особенно остро ощущается в наши дни.

Что касается различий между правами человека и правами гражданина, о чем также полемизируют в науке, то они имеют под собой определенные основания, которые заключаются в следующем. Во-первых, права человека могут существовать независимо от их государственного признания и законодательного закрепления, вне связи их носителя с тем или иным государством. Это, в частности, — естественные неотчуждаемые права, принадлежащие всем и каждому от рождения. Права же гражданина находятся под защитой того государства, к которому принадлежит данное лицо. Во-вторых, множество людей в мире вообще не имеют статуса гражданина (лица без гражданства, апатриды) и, следовательно, они формально являются обладателями прав человека, но не имеют прав гражданина. Иными словами, права человека не всегда выступают как юридические категории, а только как моральные или социальные.

Разграничение это возникло давно, о чем свидетельствует хотя бы название знаменитой французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года. Сохранилось оно и в большинстве современных деклараций и конституций. Однако в наше время указанное деление все более утрачивает свой смысл, поскольку прирожденные права человека давно признаны всеми развитыми демократическими государствами и, таким образом, выступают одновременно и в качестве прав гражданина. Во всяком случае внутри государства разграничение прав на «два сорта» лишено практического значения, тем более что даже апатриды, проживающие на территории той или иной страны, находятся под юрисдикцией ее законов и международного права.

В литературе высказано мнение, согласно которому права человека носят двойственный характер, они «соединяют в себе как субъективные права личности, так и международные морально-правовые стандарты. Права человека, содержащиеся в международных документах, но не вошедшие в национальную систему права, не являются субъективными правами граждан конкретного государства. Вместе с тем субъективные права, не носящие всеобщего характера (например, права должностных лиц), не выступают как права человека»[5].

В юридической науке, как известно, все права граждан именуются на сугубо профессиональном языке субъективными, т.е. индивидуальными, принадлежащими не только всем, но и каждому, открывающими перед их носителями простор для разнообразной деятельности, удовлетворения своих потребностей, интересов, пользования теми или иными социальными благами, предъявления законных требований к другим (обязанным) лицам и организациям. Субъективное право — это гарантированная государством мера возможного (дозволенного, допустимого, разрешенного) поведения личности, важнейший элемент ее конституционного статуса.

В основе субъективного права лежит категория юридически обеспеченной возможности, которая предполагает: 1) возможность положительного поведения самого управомоченного, т.е. право на собственные действия; 2) возможность требовать соответствующего поведения от правообязанного лица, т.е. право на чужие действия; 3) возможность прибегнуть к государственному принуждению в случае неисполнения противостоящей стороной своей обязанности (притязание); 4) возможность пользоваться на основе данного права определенным социальным благом. Иными словами, субъективное право может выступать как право-поведение, право-требование, право-притязание и право-пользование. При этом субъективно-притязательный характер имеют не только гражданские, имущественные, социально-экономические права, но и политические и личные свободы: слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций, мнений, убеждений, совести и т.д.