Интересно, что в ходе подготовки проекта Всеобщей декларации прав человека Американской антропологической ассоциацией был подготовлен «Меморандум о правах человека», в котором, в частности, было записано: «Стандарты и ценности соотносительны с культурами, из которых они происходят, так что любая попытка сформулировать всеобщие постулаты на основе представлений или моральных кодексов одной из культур ограничивает применимость соответствующей декларации прав человека к человечеству в целом . Основополагающее значение должен иметь всеобщий стандарт свободы и справедливости, базирующийся на принципе, согласно которому человек свободен только тогда, когда может жить согласно пониманию свободы, принятому в его обществе»[42].

Политические элиты государств, принимавших участие в выработке Всеобщей декларации, предпочли универсалистскую концепцию прав человека и проявили достаточно упорства в том, чтобы эти общие принципы получили законодательное закрепление в международно-правовых пактах. В результате оказалось, что представления одной культуры были навязаны остальному миру. Все это привело к тому, что «ныне, — как горько констатирует С.С. Алексеев, — на пороге ХХI в. идеи прав человека, еще недавно столь престижные и величественные, почитаемые в качестве знамени свободы, именно в наше время, в последние годы все более утрачивают свой престиж и влияние на умы и дела людей»[43].

Из вышеизложенного следует, что Всеобщая декларация прав человека — это именно декларация, и отношение к ней должно быть соответствующее. Общие принципы, закрепленные в ней, наполняются различным конкретным содержанием в контексте отдельной цивилизации. Нельзя пытаться навязать силой свои стандарты прав человека иной культурной общности. Западу необходимо относиться уважительно к иным цивилизациям и вместо монолога (диктата с позиций силы, который неизбежно вызывает ответную реакцию) следует научиться вести диалог.

Рассматривая вопрос о значении Всеобщей декларации прав человека, нельзя не коснуться весьма распространенной точки зрения о том, что с течением времени ее юридическая природа подверглась трансформации. Нередко утверждается, что к настоящему моменту положения Декларации превратились в нормы международного обычая[44] и она стала, таким образом, обязательной для всех государств. Однако, как справедливо отмечал в свое время еще Р.А.Мюллерсон, в таком подходе больше просматриваются благие намерения, нежели строго юридический подход. Конечно, существует проблема объема обязательств по правам человека для государств, не участвующих в большинстве или же во всех соглашениях по правам человека. В этой ситуации было бы предельно просто объявить, что для них действуют в качестве обычных норм положения Всеобщей декларации. Между тем для того, чтобы рассматривать все нормы Декларации в качестве общепризнанных норм международного обычая, необходимо доказать наличие всеобщей практики государств в этих вопросах, а также существование opinio juris.

Считая, что подходить к этому вопросу следует более дифференцированно, Р.А.Мюллерсон выдвигает собственную концепцию, согласно которой лишь некоторые положения Всеобщей декларации могут быть признаны общеобязательными. В составленный им список прав, которые обязаны обеспечить всем лицам, находящимся под их юрисдикцией, все государства, независимо от их участия в соответствующих международных договорах, вошли: право на жизнь, свобода от геноцида, апартеида и других форм расовой или национальной дискриминации, свобода от пыток и рабства[45].

С подобной трактовкой состава общепризнанных норм по правам человека едва ли можно согласиться. По нашему мнению, помимо названных, обязательными для государств являются так называемые абсолютные права, т.е. права, которые согласно ст.4 Пакта о гражданских и политических правах не подлежат никаким ограничениям даже во время чрезвычайного положения в государстве, когда жизнь нации находится под угрозой[46].

Наконец, существует точка зрения, что общеобязательный характер Всеобщая декларация приобрела в 1960 г. в связи с принятием Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам. Очевидно, что эта резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, принятая единогласно, является нормоустановительной. А в п.7 Декларации установлено, что «все государства должны строго и добросовестно соблюдать положения Устава Организации Объединенных Наций, Всеобщей декларации прав человека и настоящей Декларации…». Видимо, именно такой взгляд на правовую природу Всеобщей декларации является наиболее обоснованным.

Заключение

Всеобщей декларации прав человека — первый универсальный международно-правовой акт, в котором государства мирового сообщества согласовали, систематизировали и провозгласили основные права и свободы, которые должны быть предоставлены каждому человеку на земле. Декларация стала также первым документом в комплексе универсальных международных актов общего характера в области прав человека, куда помимо Декларации вошли еще два международно-правовых акта, принятые Генеральной Ассамблеей 16 декабря 1966 г.: Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах с первым Факультативным протоколом к нему и с принятым Генеральной Ассамблеей 15 декабря 1989 г. вторым Факультативным протоколом.

Указанные акты имеют разную морально-политическую и юридическую силу, но по своей международной значимости и влиянию на мировые и внутригосударственные общественные процессы, по своему воздействию на развитие международной и внутригосударственных правовых систем они занимают уникальное место в современном мире. И если политическая по своей сути «Всеобщая Декларация представляет собой документ величайшего значения, выступающий в своей сфере как совесть мира и эталон, на основе которого могут быть измерены позиции обществ и правительств», то разработанные на ее основе Международные пакты как межгосударственные договоры уже «требуют от государств, их ратифицировавших, признания и соблюдения широчайшего круга прав человека из всех, когда-либо зарегистрированных в истории»[47].

Декларация и Пакты стали отправной точкой, базисом, а затем и ядром всей системы универсальных международных актов по правам человека, принятых в рамках ООН (около 200 документов), и правовым ориентиром и стандартом для десятков и сотен региональных и двусторонних международных договоров, составивших в совокупности разветвленную систему принципов и норм, определяющих виды и содержание прав и свобод человека, а зачастую и порядок их реализации и механизм защиты.

Поиск оптимальных моделей взаимоотношений государства и личности всегда представлял собой сложнейшую проблему. Эти модели в решающей степени зависели от характера общества, типа собственности, уровня экономики, развитости демократии, культуры, других объективных условий. Но во многом они определялись также властью, законами, правящими элитами, т.е. субъективными факторами, в сочетании с действующими закономерностями.