Неправомерно употребляемый в экспертных заключениях сам термин "вменяемость" можно считать ключевым в рассматриваемой проблеме. Ведь именно с его неверного истолкования в большинстве случаев начинаются все последующие ошибки и недоразумения, аналогичные тем, которые только что были проанализированы. Эти ошибки непосредственно не связаны с качеством проведенной экспертизы и вытекают из неправильной трактовки предметной ("научно - отраслевой") стороны и логической структуры экспертных выводов

Судебная статистика, к сожалению, не содержит сведений о количестве лиц, признанных судами подпадающими под действие ст. 22 УК РФ. Форма No. 10.2 Минюста России указывает число лишь тех осужденных, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, которым наряду с наказанием назначено принудительное лечение в соответствии со ст. ст. 97 и 99 УК. Их количество в 1997 году составило 293 человека, что в 6 раз меньше числа лиц, которым эта мера была рекомендована экспертными комиссиями. Общее же количество лиц, признанных судебно - психиатрической экспертизой (СПЭ) ограниченно вменяемыми, в целом по России в том же году достигло 2,9 тыс., в 1998 году чуть более 3 тыс. человек. Однако и эти цифры нельзя принять за показатель, отражающий реальное число преступников, к которым оказалось возможным применить ст. 22 УК. Анализ экспертной статистики за 1997 год свидетельствует, что в одних регионах России норма об ограниченной вменяемости экспертами не применялась, в других ставился знак равенства между признанием лица ограниченно вменяемым и рекомендацией ему принудительного лечения, в третьих принудительное лечение ограниченно вменяемым вообще не рекомендовалось.

Отмечающийся значительный разброс в экспертных оценках, с одной стороны, и многократное расхождение экспертных и судебных оценок психического состояния обвиняемого, с другой - свидетельствуют по меньшей мере о неготовности как экспертов, так и судей к применению института ограниченной вменяемости.

Выборочный анализ уголовных дел выявил 6 различных типов реакции судебно - следственных органов на заключение СПЭ об ограниченной вменяемости обвиняемого.

Первый тип характеризуется растерянностью и сопротивлением, сопровождающимися необоснованным назначением повторных и дополнительных экспертиз, ошибками при формулировании вопросов экспертам, затягиванием сроков рассмотрения дела и т.д

Показательным является уголовное дело по обвинению Т. по ч. 4 ст. 111 УК, рассмотренное Пресненским судом г. Москвы.[21]

Первая стационарная СПЭ, проведенная 21 июля 1997 г. еще на стадии предварительного расследования, признала обвиняемого вменяемым, указав, что по своему психическому состоянию в связи с имеющимися проявлениями органического поражения ЦНС с эмоционально - волевыми нарушениями Т. в период, относящийся к инкриминируемому деянию, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В случае осуждения он нуждается в амбулаторном принудительном наблюдении и лечении у психиатра в соответствии со ст. 22, п. "в" ч. 1 и ч. 2 ст. 97 и ст. 99 УК.

В обвинительном заключении лишь констатировался факт проведения СПЭ с краткой формулировкой выводов экспертов. Оценка результатов экспертизы не проводилась. В сведениях о личности указание на ограниченную вменяемость обвиняемого отсутствовало. В судебном заседании адвокат подверг сомнению обоснованность экспертного заключения, а формулу ограничения вменяемости положил в основу обоснований невменяемости подзащитного. По его ходатайству с согласия прокурора суд вынес определение о назначении дополнительной комплексной стационарной психолого - психиатрической экспертизы. При этом характер вопросов свидетельствовал о назначении по существу не дополнительной, а повторной экспертизы. Седьмой по счету вопрос был сформулирован следующим образом: "Вменяем ли человек, если он не в полной мере может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими? Если да, то просим дать определение понятия частичная вменяемость".

Эксперты в заключении от 12 января 1998 г. подтвердили прежние выводы, указав, что "вопрос No. 7 носит общетеоретический характер и ответ на него содержится в ст. 22 УК".

Адвокат обвиняемого среди прочих возражений был возмущен отсутствием ответа на седьмой вопрос и подал ходатайство о назначении дополнительной экспертизы. Прокурор вновь поддержал ходатайство. 31 марта 1998 г. суд вынес определение о проведении дополнительной экспертизы в ином составе, хотя в соответствии с законодательством дополнительная СПЭ может проводиться только в прежнем составе экспертов, в противном случае она становится повторной. Злополучный вопрос был снова поставлен перед психиатрами.

Эксперты ГНЦ им. Сербского в заключении от 19 мая 1998 г. в очередной раз подтвердили прежнее заключение с рекомендацией применения ст. ст. 22, 97 и 99 УК, указав, что индивидуальные особенности Т. оказали существенное влияние на его поведение в ситуации правонарушения, ограничив осознанность и произвольность действий, возможность конструктивного разрешения конфликта, адекватного выбора способов реагирования в стрессовой ситуации. Седьмой вопрос эксперты вновь сочли общетеоретическим и отослали суд к ст. 22 УК. Вместе с тем они констатировали, что в "условиях психотравмирующей судебно - следственной ситуации у Т. приблизительно со второй половины января 1998 г. наступила декомпенсация имеющихся психических расстройств (выраженная эмоциональная неустойчивость, депрессивные расстройства с суицидальными мыслями, психогенная дезорганизация психической деятельности). Поэтому в настоящее время Т. не может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар общего типа до выхода из указанного временного расстройства психики, с последующим направлением его в распоряжение судебно - следственных органов". 5 августа 1998 г. по определению суда Т. был направлен в психиатрическую больницу[22].

Таким образом, многие подробности дела указывают на явную некомпетентность суда, неподготовленность следственных и прокурорских работников, приведшие к затягиванию процесса, продлению сроков содержания под стражей, большим экономическим затратам, а также декомпенсации психических расстройств обвиняемого.

Второй тип реакции судебно - следственных органов заключается в игнорировании факта ограниченной вменяемости лица как в обвинительном заключении, так и в приговоре.[23]

Типичным здесь является уголовное дело по обвинению Б. по ч. 1 ст. 158 УК, рассмотренное Чертановским судом. Ранее в связи с совершением в 1993 году грабежа Б., будучи признанным невменяемым, находился на принудительном лечении (следовательно, Б. не был судим). СПЭ, проведенная по постановлению дознавателя, рекомендовала применение к Б. ст. 22 УК без назначения принудительного лечения. В обвинительном заключении этот факт отражения не получил. В нем отмечалось: "При исследовании личности Б. установлено, что он ранее судим и по определению суда проходил принудительное лечение, на учете у врача - психиатра стоит, согласно СПЭ вменяем".