Но среди русских теоретиков государственного права есть безусловные противники теории разделения властей. Особенно определенно в этом смысле высказывается проф. А. С. Алексеев. По его мнению "теория Монтескье не только не находит своего осуществления в Англии, но и вообще неосуществима, ибо основана на неверных предположениях. Те три власти, которые различает Монтескье, вовсе не самостоятельные государственные власти, а не что иное, как различные функции одной и той же государственной власти, единой по существу"[17].

Противником теории разделения властей также можно назвать Б. А. Кистяковского, который писал: "Практика государственных учреждений в современных конституционных государствах, и теоретическая мысль представителей науки государственного права одинаково приводят нас к тому, что теория разделения властей не правильна. Как государство есть нечто целое, единое и неделимое, так и власть неделима; власть принадлежит государству в его целом, и в нем не несколько властей, а только одна единая власть. Поэтому разделение властей не может служить гарантией политической свободы, неприкосновенности личности, конституционного строя и правового характера государственной власти. Эти гарантии мы должны искать в других принципах и других основах современного конституционного государства.

Но, отвергнув теорию разделения властей в ее целом, мы все-таки должны признать, что некоторые положения ее, как, например, требование, чтобы законодательная власть принадлежала народному представительству, несомненно, очень способствовали развитию конституционных идей"[18].

Теперь следует рассмотреть Манифест от 17 октября 1905 года и Свод основных государственных законов от 23 апреля 1906 года через призму данной концепции.

Принцип разделения властей нашел свое отражение в данных нормативных правовых документах. Вместе с тем, создание Государственной Думы не означало в России введения идеи разделения властей. Власть монарха была ограничена (об этом говорилось в предыдущем пункте), но он не был лишен законодательных прав. Император имел право издавать указы, хотя и здесь его возможности были ограничены. Согласно той же ст. 87 Свода законов во время каникул Государственной Думы, если чрезвычайные обстоятельства вызывали необходимость той или иной меры, которая требовала решение в законодательном порядке, Совет Министров представлял о нем императору непосредственно. Мера эта не могла, однако, вносить изменений ни в Основной Закон, ни в учреждения Государственного Совета или Государственной Думы, ни в постановления о выборах в Совет или Думу. Действия такой меры прекращались, если надлежащим министрам или главноуправляющим отдельною частью не будет внесен в Государственную Думу в течение первых двух месяцев после возобновления заседаний Думы, соответствующий принятой мере законопроект или его не одобрят Государственная Дума или Государственный Совет. Таким образом, монарх мог издавать постановления, которые могли выступать от действующих законов. К этому надо добавить, что согласно ст. 15 Основных Законов император имел право объявлять местности на “военном” или “исключительном положении”, предоставляющих администрации особые полномочия и устанавливающие ограничения политических и гражданских прав, которые провозглашались основными законами.

Далее, император имел право распустить парламент. Согласно ст. 104 и ст. 105 Основных законов, состав членов Государственного Совета по выборам мог быть заменен новым составом до истечения срока полномочий по указу императора и, что Государственная Дума могла быть до истечения пятилетнего срока ее полномочий тоже распущена указом императора. Однако новые выборы в Государственный Совет и Государственную Думу должны были быть назначены тем же указом, что и роспуск любой из палат.

Однако судебную власть в то время нельзя было рассматривать как обособленную ветвь власти. Для этого судебная власть еще не была развита на столько, не получила той власти и весомости, какой должна обладать отдельная ветвь власти. Подтверждение этого можно найти в работах А. Г. Пархоменко[19]. Закрепление данной нормы можно найти в Своде законов, а именно в статье 22: "Судебная власть осуществляется от имени Государя Императора установленными законом судами, решения коих приводятся в исполнение именем Императорского Величества"[20]. Кроме этого в статье 23 Свода было закреплены достаточно большие полномочия Императора в отношении судебной власти: "Государю императору принадлежит помилование осужденных, смягчение наказания и общее прощение совершивших преступные деяния с прекращением против них преследования и освобождением их от суда…"[21]

Все это свидетельствует (и это подчеркивают многие авторы) о том, что в России с введением Основных законов была установлена дуалистическая монархия. Это проявилось в дуализме (двойственности) государственной власти, которая юридически и фактически была разделена между правительством, формируемым и ответственным перед императором с одной стороны и Государственной Думой и Государственным Советом с другой. Как справедливо отмечают В. Альхименко и М. Евтеева в то время в Российской империи отсутствовал институт парламентской ответственности правительства, законодательные полномочия Государственной Думы сильно урезаны императором, который имел право вето, право роспуска Думы, назначения в Государственный Совет[22]. Такое положение было закономерно, так как существование дуалистической монархии свидетельствовало о слабости российской буржуазии, и ее вынужденном делении государственной власти с феодалами. Такая же ситуация сказывалась и в кайзеровской Германии тех лет, где тоже существовала дуалистическая монархия. Таким образом, нам необходимо отметить, что с принятием Основных законов 23 апреля 1906 года в России устанавливалась дуалистическая конституционная монархия[23].

4. Закрепление прав и свобод в данных нормативных правовых актах.

Наглядным подтверждением сказанному выше может стать реализация другой идеи российского конституционализма - идеи политической и гражданской свободы. Вопрос этот актуальный. Вместе с тем, в литературе, особенно в советской, ему уделено мало внимания. Провозглашенные и юридически закрепленные права и свободы Манифестом 17 октября 1905 г. и Основными законами 1906 г. являются достижением общественно-политической жизни конституционного движения России того времени.

Прежде всего, Манифест 17 октября, определив, что ни один закон не может получить силы без участия народного представительства, - этим постановлением закрепляется права граждан на участие в избирательном процессе. “Он знаменует собою … несомненно очень крупный успех в борьбе принципа общественного самоопределения с началом самодержавия”[24] необходимо отметить провозглашение принципов буржуазного права, таких как, принципы неприкосновенности личности, жилища, имущества. Согласно ст. 31 никто не мог быть задержан полицией, не иначе, как в случаях, предусмотренных законом. Никто не мог быть судим и наказан, не иначе, как на основании головного закона и судом (ст. 32). Жилище каждого неприкосновенно, производство в жилище, без согласия его хозяина, обыска или выемки допускались лишь в случаях, определенных законом (ст. 33). Ст. 35 устанавливала любую собственность неприкосновенной. Далее в ст. 34 главы II Основных законов предоставлялись другие немаловажные права личности: свободно выбирать профессию или род занятий, приобретать или отчуждать различное имущество, свободно избирать место жительства, беспрепятственно выезжать за пределы государства. Особо необходимо отметить политические права граждан (хотя в тексте Законов - “подданных”) статья 38 предоставляла право создавать общества и союзы в целях, не противоречащих законам, а равно высказывать устно и письменно свои мысли в средствах массовой информации, собираться мирно без оружия и устраивать массовые мероприятия. Статья 39 провозглашала свободу совести и вероисповеданий[25]. По тем временам - все это было достаточно прогрессивно, хотя данные права и свободы были обусловлены массой различных препятствий. Тем не менее, предоставление политических прав и свобод, равно как и гражданских, свидетельствовало о движении России по пути конституционализма.