8. Риторика и поэтика: «Искусство риторики» , за кото­рым печатается неподлинный трактат «Риторика против Александ­ра»-ранняя перипатетическая работа. За нею идет трактат «О поэзии».

Сочинения Аристотеля сохранились, можно сказать, чудом. После смерти философа они перешли к Теофрасту, а затем к его ученику Нолею. До 1 в. н. э. они пролежали в подземном книго­хранилище, предоставленные «грызущей критике мышей», а затем попали в библиотеку Апелликона Теосского в Афинах. Затем они оказались в Риме, где и были изданы главой тогдашних перипате­тиков Андроником Родосским. Цитируются сочинения Аристотеля (кроме «Афинской политии») соответственно изданию И. Беккера (1831).

Уже перечень произведений Аристотеля показывает энциклопедичность его учения. В нем не только охвачены все области тогдашнего знания, но и произведена его первичная классифи­кация, так что впервые из философии как таковой выделены спе­циальные науки. Каждой работе Стагирита предшествует краткое изложение и критический разбор предшествующих учений по дан­ному вопросу. Тем самым осуществляется первый подход к пробле­ме, которая затем решается в духе собственного учения Стагирита. Последний выступает поэтому и первым историком науки, хотя его изложение учений древних требует критического подхода. Но начнем анализ учения Аристотеля, не углубляясь в детали его конкретно-научных представлений.

2. ЛОГИКА И МЕТОДОЛОГИЯ

Аристотель- признанный основатель логики. Правда, не он дал науке это имя, пущенное в оборот его комментатором Александ­ром Афродизийским полтысячи лет спустя. Однако уже в трудах Стагирита логика достигла такого совершенства, что еще в конце XVIII в. И. Кант мог сказать, что после него она «до сих пор не могла сделать ни шага вперед и, судя по всему, она кажется наукой вполне законченной и завершенной». Иначе говоря. Аристотель выработал парадигму логического исследования, которая господ­ствовала на протяжении более двух тысяч лет. Радикально новое в логике рождается только в XIX–XX вв. на основе диалектики, с одной стороны, и математического истолкования ло­гической науки–с другой.

Порядок логических произведений Аристотеля, в котором они печатаются и перечислены выше, не случаен. Он отражает дидак­тическую структуру логического знания, восходя от простого к сложному. В «Категориях» идет речь о словах, высказываемых «без какой-либо связи» и обозначающих самые общие характе­ристики бытия. Аристотель перечисляет 10 категорий (kategoreo– высказываться, утверждать, судить): сущность, качество, коли­чество, отношение, место, время, положение, обладание, действие, страдание. Они отвечают на вопросы: «что именно есть?», «ка­кое?», «сколько?» и т.д. В «Метафизике» Аристотель или сводит все категории к трем (сущность, свойство, отношение), или же подводит четыре последние категории первого списка под одну–движение .

Учение Аристотеля о категориях –синтетическая, и в то же время недиф­ференцированная концепция, в которой категории суть одновре­менно характеристики бытия, как и логические и грамматические характеристики. Их дифференциация–дело будущего. В этом и сила, и слабость учения о категориях. Сила–постольку, посколь­ку категориальные определения представляют собою единство субъективного и объективного определений вещи, причем здесь че­рез субъективную форму всегда просвечивает объективное мысли­тельное содержание. Слабость – поскольку нерасчлененность субъективного и объективного может вести к одностороннему вы­пячиванию одной стороны дела и к спутыванию объективной диалектики единичного, особенного и всеобщего в вещи с диффе­ренциацией их в мысли.

Аристотель, как и Платон до него, считает знанием знание не единичного, а общего. Аристотель выходит из положения, вводя понятие «второй сущности»–это роды и виды, т.е. общее, неразрывно связанное с единичным и без него невозможное. Но категория сущности оказывается тогда самым общим понятием, обозначающим все самостоятельно существующие вещи, расчлененным в то же время на роды и виды. И в логической иерархии, отражающей отношения единичного, особенного и всеобщего, сущность занимает как самое высшее, так и самое низшее место, она есть и высший род, и единичное сущее.

У Аристотеля нет окончательной ясности в определении того, что такое сущность. Традиция платонизма, принятая им в преобразованной форме, побуждает его искать «суть бытия» в общем, в «форме» и «идее». Апелляция к вещам как единственно существующим реальностям влечет его, напротив, к признанию сущности единичной вещью. Но ведь последняя–нечто сложное, составленное из материи и формы, следовательно, она не может быть первичной, сущность и суть бытия должны быть простыми. Аристотель не находит выхода за пределы этой апории, и потому «путается . именно в диалектике общего и отдель­ного, понятия и ощущения etc., сущности и явления etc.».

Во втором труде «Органона», «Об истолковании», речь идет уже не об отдельных словах, а о сложных выражениях,– это не категории («Сократ», «человек», «сидит», «бежит» и т.д.), а высказывания или суждения, составленные из них и выражающие истину или ложь («Сократ сидит», «Человек бежит», «Сократ есть человек» и проч.). Высказывания классифицируются соответ­ственно количеству (общие и частные) и качеству (утвердительные и отрицательные) на четыре вида: общеутвердительные, частноутвердительные , общеотрицательные и частноотрицательные .

Далее Аристотель рассмат­ривает модальности высказы­ваний: возможность и невоз­можность, случайность и необ­ходимость, также прослеживая, какие высказывания, выражаю­щие их, совместимы, а какие нет. В суждении и умозаключении понятия (термины) и суждения (высказывания) не должны друг другу противоречить, истинность утвердительного суждения означает ложность его отрицания, и т. д. На этой основе строится учение о силлогизме.

Силлогизм—«речь, в которой, если нечто предположено, то с необходимостью вытекает нечто, отличное от положенного в силу того, что положенное есть» . Так, из того, что все люди смертны и Сократ человек, вытекает, что Сократ смертен. Силлогизм подчи­нен правилу, называемому dictum de omni et nullo: все, что утверж­дается о целом роде или виде, утверждается также и о любом понятии, подчиненном этому роду или виду, а все, что о них отри­цается, отрицается и о нем.Последний есть по существу метод раскрытия имплицитного содержания уже готового знания: вывод содержится в посылке. Поэтому силлогизм нельзя отождествить с доказатель­ством вообще. Уже сам Аристотель знает непосредственное умо­заключение: из того, что некоторые политики-лгуны, следует, что некоторые лгуны- политики. Он пишет о «диалектическом силлогизме», видя в нем «способ, при помощи которого мы в состоянии будем из правдоподобного делать заключения о всякой предполагаемой проблеме и не впадать в противоречие, когда мы сами отстаиваем какое-нибудь положение».

Проблема «диалектического» метода поставлена Аристотелем в «Топике»,– произведении, где он анализирует «топы» (topos, мн. ч. topoi), т. е. общие приемы мышления, используемые в диалоге, способствующем достижению истины. В «Топике» рас­сматривается свыше 300 «топов», и потому ей отводилась роль как бы склада вспомогательных средств аргументации, которые следует иметь под рукою для .использования в споре. «Топика» учит восходить от «правдоподобного» к «истинным и первым» положе­ниям, которые «достоверны не через другие [положения], а через самих себя». Этому и служит использование «топов» различного вида. Так, «топы, касающиеся многознач­ности слов», ведут к истине, если слова совместимы, к заблуж­дению - если они не совместимы, а именно медицину, например, можно определить и как знание о здоровье (соответственно ее цели), и как знание о надлежащем образе жизни (соответственно средствам, применяемым для этой цели). Использование же слова «лук» одновременно в значении «овощ» и «оружие» приведет к заблуждению.