В "Логике" Кант писал: "Истинность, говорят, состоит в согласии знания с предметом. Следовательно, в силу одного этого слова объяснение, мое знание, чтобы иметь значение истинного, должно быть согласным с объектом. Но сравнивать объект с моим знанием я могу лишь благодаря тому, что я познаю первый. Следовательно, мое знание должно подтверждать само себя, а этого еще далеко не достаточно для истинности. Ведь так как объект находится вне меня, а знание во мне, то я могу судить лишь о том: согласно ли мое знание об объекте с моим же знанием об объекте". (См. [6],т.1, стр. 42-43)

Отстаивая свои взгляды на истинность мышления, Кант ставит следующие вопросы:

· существует ли всеобщий материальный критерий истинности?

· существует ли всеобщий формальный критерий истинности?

На первый вопрос Кант дает отрицательный ответ, на второй - положительный. С его точки зрения, всеобщего материального критерия быть не может, ибо само существование такого критерия он считает противоречивым. Обосновывая это утверждение, Кант пишет в "Критике чистого разума": " Если истина состоит в согласии познания с предметом, то посредством нее этот предмет должен быть отличен от других предметов. В самом деле, знание заключает в себе ложь, если оно не согласуется с тем предметом, к которому относится, хотя бы оно и содержало в себе что-либо такое, что могло бы иметь значение для других предметов. Между тем всеобщим критерием истины мог бы быть лишь такой критерий, который имел бы значение для всех знаний, без различия их предметов. Но так как в таком случае мы отвлекаемся от всякого содержания знания (отношения его к объекту), между тем как истина заключается именно в этом содержании, то отсюда ясно, что совершенно невозможно и нелепо требовать признака истинности этого содержания знания и что достаточный и в то же время всеобщий критерий истины не может быть дан.

Так как выше мы назвали уже содержание знания материей, то мы можем выразить эту мысль следующим образом: требовать всеобщего критерия истинности знания со стороны его материи нельзя, так как эти требования противоречивы" (см. [6],т.3, стр. 285-286) Отвергая всеобщий материальный критерий истины, Кант считал возможным существование частичного материального критерия истины, понимая под "материальным" и "материей" не действительную материю, как объективную реальность, а состояние сознания. Этот критерий для Канта состоит в соответствии знания "материи", то есть ощущениям и восприятиям, и поскольку последние не могут характеризоваться свойством всеобщности, то и "материальный" критерий может быть лишь частичным.

Отвергая объективную истину, Кант пытается обосновать истину формальную. По этому поводу Кант указывает в "Критике чистого разума": "Что же касается познания со стороны одной лишь его формы (оставляя в стороне всякое содержание), то ясно, что логика, поскольку она излагает всеобщие и необходимые правила рассудка, дает критерий истины именно в этих правилах. То, что противоречит им, есть ложь, так как рассудок при этом противоречит общим правилам мышления, то есть самому себе. Однако эти критерии касаются только формы истины, то есть мышления вообще, и потому недостаточны, хотя и вполне правильны. В самом деле, знание, вполне сообразное с логическою формою, то есть не противоречащее себе, тем не менее, может противоречить предмету.

Итак, чисто логический критерий истины, именно согласие знания с всеобщими формальными законами рассудка и разума есть, правда, condito sine que non, то есть отрицательное условие всякой истины, но дальше этого логика не может дать никакого признака, чтобы открыть заблуждение, касающееся не формы, а содержания". (См. [6],т.3, стр. 327-328)

Таким образом, Кант делает следующий за Аристотелем шаг. В его учении достаточно убедительно показывается “субъективный характер истины”. Поэтому невозможен всеобщий критерий истины. Познание мира осуществляется разумом человека на основе априорных форм рассудка. Процесс постижения истины должен идти по пути исследования законов разума.

Нравственное решение проблемы истины Вл. Соловьева

Вл. Соловьев - один из представителей классической эстетики, существовавшей в европейском мире около двух с половиной тысячелетий и опиравшейся на онтологию Прекрасного. Наверное, можно согласиться с мнением автора вступительной статьи к работе Вл.Соловьева "Философия искусства и литературная критика" (см. [13],стр. 10):"Уже заезженная назойливыми моралистами троица Истины, Добра и Красоты на самом деле, как и многие другие "банальности", заключает в свернутой форме целое философское здание: Здание это стоит на предпосылке идеальной благоустроенности бытия, на фоне чего всякая дисгармония воспринимается как отклонение. Благая, добрая основа бытия есть его сущностная истина, в плане выразительности и являющая себя красотой".

Вл. Соловьев принимает как достижение разработку автономной эстетики у Эммануила Канта, который, назвал красоту "бесцельной целесообразностью". Но, соглашаясь с этим определением, Соловьев считает определение Канта "чисто отрицательным" - недостаточным в главном. Ибо, если красота не служит ничему средством, значит, сама она, в своем положительном содержании, есть не что иное, мировая цель, состояние, к которому должен стремиться мир и которое наступит в результате воплощения в нем Истины и добра".

Говоря о красоте в природе, Вл. Соловьев утверждает, что она "не есть выражение всякого содержания, а лишь содержания идеального, что она есть воплощение идеи. Определение красоты как идеи воплощенной первым своим словом (идея) устраняет тот взгляд, по которому красота может выражать всякое содержание. А вторым словом (воплощенная) исправляет и тот (еще более распространенный) взгляд, который хотя и требует для нее идеального содержания, но находит в красоте не действительное осуществление, а только видимость или призрак идеи. В этом последнем воззрении прекрасное как бы субъективный психологический факт, то есть ощущение красоты, ее явление или сияние в нашем духе, заслоняет собою саму красоту как объективную форму вещей в природе.

Поистине же красота есть идея действительно осуществляемая, воплощаемая в мире прежде человеческого духа, и это ее воплощение не менее реально и гораздо более значительно (в космогоническом смысле) нежели те материальные стихии, в которых она воплощается ." (см. [13] стр. 41)

Говоря о красоте как о воплощенной идее, Вл. Соловьев говорит, что она есть лучшая половина нашего реального мира, " именно та его половина, которая не только существует, но и заслуживает существования. Идеей вообще мы называем то, что само по себе достойно быть ." (см. [13] стр. 55)" .

Таким образом, в красоте, как в одной из определенных фаз триединой идеи, необходимо различать общую идеальную сущность и специально- эстетическую форму. Только эта последняя отличает красоту от добра и истины, тогда как идеальная сущность у них одна и та же - достойное бытие, или положительное всеединство, простор частного бытия в единстве всеобщего. Этого мы желаем как высшего блага, это мы мыслим, как истину и это же ощущаем как красоту; но для того, чтобы мы могли ощущать идею, нужно, чтобы она была воплощена в материальной действительности. Законченностью этого воплощения и определяется красота как такая в своем специфическом признаке". (См. [13] стр. 58)