2. Каждый предмет культуры — это опредмеченные способности человека.

Надо сказать, что по большому счету в указанных представлениях Гегеля еще нет ничего идеалистичес­кого. Ведь, осваивая мир культуры и общаясь с предметами, созданными человеком для человека, мы раскрываем для себя их суть и тем самым форми­руем свои деятельные способности. В этом смысле каждый предмет культуры — это опредмеченные способности человека. И овладевая таким предметом, мы распредмечиваем замыслы, знания и умения его создателей. В конечном счете топор и пила, как и учебник по плотницкому делу, учат человека разум­ному обращению с древесиной. Но учебник в сочета­нии с хорошим учителем сокращает процесс нашего развития.

Другое дело, вопрос об истоках опредмечивания, а значит, о происхождении мира культуры. Здесь как раз и начинается специфически гегелевский идеа­лизм, в соответствии с которым человек оказывается всего лишь орудием Абсолютного Духа, целью кото­рого является самопознание. Для Гегеля ясно, что природу разума можно объяснить, лишь обратившись к действиям человека в предметном мире. Однако тот же труд, с точки зрения Гегеля, неизмеримо ниже и ущербнее теоретической деятельности. А потому, сле­дуя классическим философским представлениям, Ге­гель утверждает примат теоретического разума, по­лагая в основу мира Понятие. Но без воплощения в предметный мир, то есть бей опредмечивания, такой вселенский разум, утверждает Гегель, не может осоз­нать самого себя, а значит, стать полноценным разу­мом. Таким образом, самопознание Абсолютного Ду­ха становится сутью философии Гегеля. А природный и социальный мир предстают в его учении как резуль­тат самоотчуждения Абсолютного Духа, без которого он не способен познать себя и обрести тем самым полноту и целостность.

Подчеркнем тот факт, что философское учение Гегеля, изображающее деятельное самопознание Аб­солютного Духа, оказалось самой грандиозной идеа­листической системой, какую знала мировая филосо­фия. Она открывается «Наукой логики», в которой, по словам Гегеля, дано «изображение Бога, каков он в своей вечной сущности до сотворения природы и какого бы то ни было конечного духа»[11]. Следующий раздел гегелевской системы составляет «Философия природы», в которой изображается «развитие духа в пространстве», а затем Гегель переходит к «Филосо­фии духа», где речь идет о «развитии духа во време­ни», а именно в процессе культурно-исторического развития. В сжатом виде вся система Гегеля изложе­на им в трехтомной «Энциклопедии философских наук». Но помимо указанной работы, а также «Науки логики», «Философии права» и других произведений Гегеля, опубликованных при жизни автора, гегелев­ская система уточнялась и развивалась в его лекци­онных курсах, которые Гегель читал в университетах Гейдельберга и Берлина. Речь идет об «Эстетике», «Философии истории», «Философии религии» и «Ис­тории философии», которые были изданы уже после кончины Гегеля по записям его слушателей.

Но вернемся к вопросу о самоотчуждении Абсо­лютного Духа. Дело в том, что посредством этой вселенской фантасмагории Гегель отстаивает важнейший философский принцип, суть которого в том, что самих себя мы познаем в той же опосредованной форме, в какой познаем окружающий мир. Гегель, как мы знаем, был последовательным противником «непосредственного познания» в форме интуиции, или прямого созерцания истины, а потому Абсолют в его учении способен осознать себя, лишь глядя на созданный им самим мир, словно в зеркало. “И то же самое касается человеческих индивидов, которые оказываются орудием самопознания Абсолютного Ду­ха, хотя, в отличие от; природы, в лице человека дух осознает себя в качестве свободного субъекта”[12].

История, утверждает Гегель, есть «прогресс в осо­знании свободы». С этой точки зрения он выделяет три этапа в мировой истории: во-первых, древность, когда восточные народы знали, что свободен один, то есть деспот; во-вторых, греко-римский мир, в котором было известно, что свободны некоторые, то есть арис­тократы, и, наконец, современный Гегелю герман­ский христианский мир, когда народы осознали то, что свободны все. Здесь, однако, нужно отметить, что свободные действия выдающихся личностей, подоб­ных Наполеону, как и поведение целых народов, направляются, согласно Гегелю, «таинственной ру­кой» Мирового духа. И «хитрость разума» состоит в том, что посредством свободных поступков людей, он достигает собственных целей, неведомых отдельным индивидам.

По сути, в «таинственной руке», действующей в истории, можно без труда узнать историческую зако­номерность. Точно так же в «объективном духе», о котором постоянно упоминает Гегель, легко узнается общественная основа нашей жизни. Мы же говорим о «духе эпохи», и в общем знаем, что имеем в виду. Мы имеем в виду те господствующие настроения, которые свойственны тому или иному обществу в определенные исторические периоды. Мы говорим также, что та или иная идея витает буквально в воздухе, и от этого не становимся духовидцами. Про­сто, как заметил Руссо, всеобщее не есть общее всем. И господствующее настроение, которое царит в обще­стве, не есть простое механическое сложение настроений отдельных его членов. Оно порождается и уси­ливается чисто общественными органами: государст­вом, религией, искусством, а в настоящее время так называемыми «средствами массовой информации». Маркс в этом случае использовал термин «обществен­ное сознание». И это опять-таки не сумма сознании отдельных людей, а сознание общества.

Идеализм в понимании такого сознания начина­ется только там, где оно объясняется не из определен­ных условий общественной жизни, а истолковывает­ся как сущее само по себе, как нечто, существующее до всякой реальной истории. И как раз так в конеч­ном счете поступил Гегель.

Чтобы стать свободным, Абсолют у Гегеля должен осознать себя. Ведь без сознания нет свободы. А осознает себя Абсолютный Дух, отражаясь в предмет­ном теле человеческой культуры. Таким образом, Гегель не может обойтись без предметной деятельнос­ти по созданию тела культуры, то есть без материаль­ного производства, промышленности. Но все здесь переворачивается «вверх ногами». Не дух у Гегеля “есть функция развития материальной жизни, а на­оборот — развитие материальной жизни есть функ­ция духа"[13]. И тем не менее для такого взгляда на вещи у Гегеля тоже есть свои веские основания.

3. Общество весьма и весьма далеко от идеала.

Маркс в «Тезисах о Фейербахе» отмечает, что точкой зрения прежнего материализма были отдель­ные индивиды в «гражданском обществе», тогда как точкой зрения его материализма является «обобще­ствившееся человечество». «Гражданское общество», о котором говорит Маркс, — это буржуазное общество как общество частных индивидов. Гегель тоже стоял на точке зрения «гражданского общества». Но только он уже не идеализировал данное общество, как это делали французские просветители. Гегель имел воз­можность убедиться в том, что общество, которое получилось в результате Французской революции, так вдохновлявшей его в молодости, является весьма и весьма далеким от идеала. А идеалом для Гегеля всегда была античная Греция, восхищавшая его гар­монией своей внутренней общественной жизни.