Этот бунт противоречия своего окружения, это неудовлетворение миром и состоянием человеческого удела. Вот почему его присутствие в мире всегда связано с изменением природы.

При написании данной работы я смог сделать следующие основные выводы:

1) Нет человека без техники.

2) Техника крайне изменчива и нестабильна, поскольку всецело зависит от представлений, которые в каждую историческую эпоху складывались у нас относительно благосостояния.

3) Напрасны любые усилия изучать технику как самостоятельное образование.

4) Самое главное, что бы техника была во благо, а не во вред бытию.

Насколько мне понятно, к техническим действиям относятся не те действия, где мы прикладываем усилия, чтобы непосредственно удовлетворить наши нужды - элементарные или избыточные, технические действия, наоборот, такие где мы прикладываем усилия, чтобы что-то изобрести

Так же я понял два решающих признака любой техники:

1. Она уменьшает, а зачастую сводит на нет усилия, обуславливающие обстоятельства.

2. Добивается этого, изменяя своим воздействием обстоятельства так, что они принимают новые формы, облегчают жизнь.

Таким образом, техника - это усилие ради сбережения усилий. Иными словами, это действие, которое мы предпринимаем, чтобы полностью или частично избежать забот и дел.

Вопросы техники перерастают в вопрос о бытии человека в мире. Человеческое существование, пребывание в мире вовсе не означает настильного присутствия, человек - онтологический кентавр, одна половина которого вросла в природу, а другая выходит за ее пределы, т.е. ей трансцендентна. Жить означает иметь дело с миром, обращаться к миру, действовать в нем, заботиться о нем. Жизнь тождественна деятельному производству, активному творчеству. Оно не мыслимо без технических изобретений и создание мира технических средств. Реализация человека человеком своего бытия в мире невозможна без сбережения человеком своих усилий, которое осуществляется человеком благодаря технике и в технике. Миссия техники - освобождение человека от его слитности с природой, от затраты усилий на мир технических средств.

Напоследок я хотел бы коснутся ещё одного интересного вопроса: существуют ли традиции в философии техники? Очевидно, что ответ на этот вопрос надо дать положительный . и отрицательный. Само проведение различия между технической и гуманитарной философией техники является в некоторой степени результатом явного упрощения. Руководствуясь другими критериями, в философии техники можно было бы выделить столько же традиций, сколько существует философских школ: англо-американская аналитическая традиция, феноменологическая традиция, прагматическая, неотомистская, католическая, марксистская и т.д. Однако, тезис моей работы состоит в том, что любая из этих возможных традиций или, по меньшей мере, их отдельные представители, могут быть отнесены к одному из двух фундаментально различных подходов к философии техники и что такая классификация помогает понять технику, философию и отношение между ними.

Проанализируем приведенные концепции с точки зрения спорности некоторых их положений, схожести и различия; соотносимости с сегодняшним уровнем развития техники; подчеркнем некоторые моменты, наиболее интересные и оригинальные.

Как отмечалось, инженерная философия техники имеет явный исторический приоритет. Однако в этом состоит и ее очевидный минус. Концепции, которые создавались и развивались в основном в прошлом позапрошлом веках, не применимы к сегодняшнему состоянию техники.

Так, например, механистическая философия техники относится к конкретному, довольно раннему историческому периоду. Однако эту позицию можно несколько трансформировать, подчеркнув, что человек и в современной технике не выдумывает что-то принципиально новое, а расширяет и углубляет свои возможности.

Следует подчеркнуть, что в качестве одного из главных доказательств защиты техники против ее культурной критики и механисты и технократы называют свободу человека, достигаемую путем материального преодоления природы и снятия ограничения, налагаемых ею. В принципе и сегодня с этим утверждением трудно поспорить, ведь этим типом свободы могли пользоваться лишь немногие в обществе, основанном на рабстве. Однако здесь можно отметить и то обстоятельство, что при современном развитии техники общество все меньше завися от природы, все больше попадает в зависимость от техники. И один тип несвободы по сути сменяется другим.

Из ряда представителей инженерной философии техники выделяется Фридрих Дессауер. Его ссылка на Канта представляется наиболее интересной. В противоположность Канту, который считал, что научное знание не может вступить в непосредственную связь с "вещами самими по себе", Дессауер утверждал, что такую связь способно установить именно делание, особенно в виде технических изобретений. В этом можно с ним согласиться. Ведь человек не изобретает на основе чистого воображения, фантазии. Изобретение возможно лишь тогда, когда человек находит полезные ему, и, что очень важно, реально существующие свойства объектов или явлений и трансформирует их с помощью своих знаний и умений. Тем самым в процессе технического творчества каждый раз углубляются и расширяются знания о "вещи самой по себе", хотя этот процесс в принципе бесконечен.

Гуманитарная философия техники подходит к человеку как к наиболее фундаментальной проблеме, которая в принципе никогда не может быть решена. Отсюда все они больше ставят вопросы, чем их решают.

Представители гуманитарной философии техники интересны нам, кроме всего прочего и потому, что выражают современный взгляд на технику. Это выражается, например, в предложенной исторической классификации техники. Несложно заметить, что принципиально взгляды авторов на проблему эволюции техники не различаются. Они отмечают тот принципиальный скачок в технике, произошедший при переходе от техники случая, эмпирической техники к тому, что Жак Эллюль называет "феноменом техники". Хосе Ортега-и-Гассет подчеркивает, что на современном этапе человечество обладает, прежде всего, технологией, методом реализации любого задуманного проекта. Хайдеггер замечает, что если раньше человек использовал природу, не нарушая ее естественного состояния, то теперь человек бросает ей вызов.

Что касается точки зрения Мэмфорда, то он утверждает, что не материальная созидательность была главной движущей силой развития человечества, а открытие и интерпретация. Это утверждение кажется спорным. На мой взгляд, эта проблема схожа проблеме "курица - яйцо". Скорее всего эти две стороны человеческой деятельности развивались одновременно и равнозначно, дав то, что мы имеем сегодня. Но Мэмфорд рассуждает здесь так, как положено гуманитарию, подчеркивая то, что принципиально отличает человека от животного - мыслительную деятельность.

По Ортеге, человеческая жизнь реализуется посредством создания некоего проекта и материальной его реализации. Причем он отводит очень большую роль свободе выбора человека. По-моему, Ортега слишком абсолютизирует ее. То, чем человек хочет стать, определяется скорее не его личным выбором (хотя конечно определенная свобода у него есть), а ценностными установками, существующими в обществе, которые определяются исторически или географически.