У медицинского работника, который в начале своей профессиональной карьеры очень бурно переживал все события, тяжело влияющие на психику больных (страдания, операции, кровотечения, смерть), постепенно развивается определённая эмоциональная сопротивляемость. Профессиональными деформациями являются и поведение и выражения медицинских работников, при которых под влиянием привычки проявляется чёрствость по отношению к больным в такой степени, что у окружающих создаётся впечатление бездушности и даже цинизма. Профессионально деформированный лечащий специалист вызывает у больного впечатление незаинтересованности и безразличия, не осознавая этого.

Следствием эмоционального выгорания является такое негативное проявление профессиональной деятельности, как стандартизация общения, применение в работе стереотипных навыков, одинаковых заготовок, подмена творческой продуктивной деятельности формальным исполнением своих обязанностей, желание снизить объем работы, так как медицинской сестре в этом состоянии кажется, что её чувство хронической усталости и напряжения связаны с перегрузкой. Появляется желание устраниться от дополнительных нагрузок, увеличить дистанцию в общении с пациентами и коллегами, избегать новых обязанностей. Формализация общения приводит к тому, что медицинская сестра начинает прятаться за правила, инструкции и становится менее открытой для контакта. Одним из очень серьезных следствий профессионального стресса у медицинских сестёр считается появление или заметное учащение соматических заболеваний. Поэтому следует задумываться над тем, что беспричинно учащающиеся головные боли, повышение АД, частые ОРЗ могут быть соматическими эквивалентами эмоциональных расстройств.

Наряду со стремлением снижать эмоциональную нагрузку в ситуации профессионального стресса часто наблюдается обратный вариант, связанный с трудоголизмом – стремлением компенсировать ощущение своей недостаточной профессиональной успешности еще большим усердием и напряжением в работе, нередко за счет семейных, дружеских и других значимых для человека отношений. У многих медицинских работников нет никого, кроме сyпpyги/сyпpyга или паpтнеpа, с кем можно было бы поговорить о чем-нибyдь личном. При этом они рискуют испортить личные взаимоотношения, внося профессиональные вопросы в дом, будучи не в состоянии выполнять другие обязанности и получать от этого удовольствие. Образ родителя, который не способен отключаться от работы и не доступен для своих детей, остается трагическим стереотипом. Этому очень часто способствует наличие в медицинском самосознании заведомо иррациональных установок: «Я всегда должен быть успешным», «Мои пациенты и коллеги должны быть всегда довольны мной». Многие специалисты, находясь в синдроме «сгорания», искренне убеждены, что жесткие социальные стандарты медицинской профессии накладывают ограничения не только на стиль поведения, но и на чувства (я не вправе чувствовать злость, раздражение, страх, вину, иначе я – плохой специалист). И это создает отчуждение от самого себя. Если же при этом медицинская сестра неосознанно стремится играть роль «Родителя» или «Спасителя», отвечающего за все, – это прямой путь к профессиональному стрессу [13,28].

Здесь в качестве иллюстрации представляется уместным роман современного писателя Сергея Лукьяненко «Осенние визиты». Вот одно из его наблюдений, иллюстрирующее с точки зрения третьего лица одну из предпосылок выгорания: «Сегодня ночью дежурила Тоня, девчонка совершенно безалаберная, но врач от Бога. Из тех, кто все делает спустя рукава, а больной поправляется час от часа. Анне всегда казалось несправедливым, что человек, ставший врачом случайно и не испытывающий к профессии ни малейшего уважения, способен на то, чему она и к пенсии не научится .» [16].

Явления эмоционального выгорания можно рассматривать как определённое изменение в структуре психических регуляторов трудовой деятельности – образе объекта и образе субъекта труда. У врачей с высоким уровнем эмоционального выгорания имеет место неслучайная тенденция негативного отношения к больному человеку. Напротив, низкий уровень выраженности симптомов эмоционального выгорания отмечается у врачей с позитивным отношением, как к больному, так и к себе. Высокий уровень эмоционального выгорания свойственен врачам, обладающими низкими показателями уровня готовности к социальной деятельности [9,54].

В медицинских вузах врачей практически не готовят к тому, что надлежит делать в тех случаях, когда ничего уже сделать нельзя, когда и современнейшие медицинские технологии, и фармакологическая помощь утрачивают свое значение перед лицом уже неотвратимой смерти. Как надлежит вести себя с умирающим человеком? Как себя держать, соприкасаясь с реакцией горя его родственников? Как донести до родственников больного то, что он навсегда останется инвалидом практически без единого шанса дальнейшей реабилитации? Ощущение собственной беспомощности в подобных ситуациях приводит к усилению дискомфорта, врач переживает свою неадекватность, утрату профессиональной компетентности, испытывает сильное чувство вины.

Поведение медицинских работников, работающих в экстремальных условиях, тяготеет к двум крайностям – дистанцирование и полное слияние. Когда дистанция пространственная и эмоциональная между вами и другим человеком слишком мала, вы «заражаетесь» его состоянием, как бы втягиваетесь в него, как втягиваются в воронку, где растворяетесь и теряете «чувство себя». Это один вариант возникновения синдрома эмоционального выгорания.

Другой вариант — человек настолько жёсток по своей структуре, что просто не подпускает других к себе. На общение он идет, подстегивая себя, как бичом, словом «должен». В этой группе люди, как будто компенсирующие недостаточность своей личной жизни. Например, у человека нет своих детей или не ладятся отношения с ними, и человек компенсирует то, что у него не складывается в частной жизни, в отношениях с окружающими. Сгорание — не от непосильной включенности в трудовую деятельность, а скорее от плохого знания самого себя, неполного разрешения личных проблем, которые не дают возможности почувствовать в общении с людьми легкость и радость [16].

Имеются организационные и экономические обстоятельства, усиливающие деформированный подход к больному. Вондрачек описывает подобное положение: «Страшно пребывание в палате, где один ест, другой стонет, третий занимается дефекацией и четвёртый умирает». При планировании всегда больше внимания уделяется приобретению диагностической аппаратуры и лабораторного оборудования, чем перестройке больничных отделений в соответствии с требованиями лечебно-охранительного режима, при котором необходимо помнить о том, что пациент нуждается в создании хотя бы минимальных интимных условий. Пациенты в этом отношении стихийно дискриминируются. Всё это связано с характером профессиональных деформаций, имеющим психологическое значение, которые проявляются в профессиональном жаргоне, применяемом без преград при пациентах. Поэтому необходимо следить за тем, чтобы подсознательная и бесконтрольно развивающаяся деформация не стала одним из факторов ятрогенного поражения пациентов [22,245].