Введение:

Депрессивные типы организации не занимают у детей, по крайней мере, в феноменологическом плане, центральное место, как у взрослых. Таким основным расстройством является дефицитарная структура.

Некоторые современные исследования продемонстрировали, в какой степени устойчивая дефицитарность является результатом «рубцовых изменений», возникших в результате динамической игры между неврозом и психозом. Это может привести к нозологическим гипотезам относительно устойчивости дефицитарности: рассматривать ее как депрессивную организацию или же как детский гомолог пограничных состояний у взрослых.

Проанализируем данную гипотезу более подробно.

Сходство: можно сравнить игру между неврозом и психозом с общим недефицитарным ядром. Более того, здесь мы встречаемся с одним и тем же типом объективного отношения, основанного на анаклицизме.

Различие: дефицитарная организация является конечным пунктом, зарубцевавшимся и израненным завершением долгого процесса (а не исходным пунктом, аструктивностью, способной к монжественному становлению).Чаще всего она имеет окончательный характер. Ее возможная декомпенсация обычно разворачивается лишь в психотической модальности. К тому же депрессивный страх слабо клинически выражен у дебилов. Если не иметь в виду, что дефицитарные организации используют для массивной противозагрузки депрессивный страх, не только вытесняя его, но и отрицая, уничтожая и делая недейственным.

Явные депрессии

Явные депрессии или депрессивные синдромы у ребенка могут свидетельствовать о психозе. Депрессии меланхолического типа у детей крайне редки. Конечно же существует госпитализм и анаклитические депрессии, описанные Шпицем. После работ К. Шиланд анаклитические депрессии стали отмечаться у детей младшего школьного возраста и школьников, доходя до хронических депрессивных состояний и выраженного торможения. С другой стороны, определенные тяжелые психосоматические поражения на уровне желудочно-кишечного тракта (перфорация язвы, язвенно-гемморагический ректоколит) могли бы быть связаны с инкорпорацией внутреннего, персекуторного, плохого объекта. Но при этом отсутствует как депрессивный объект, так и чувство вины, психическая боль и пр. Однако депрессивный аффект отмечается и в другом семействе расстройств: нарушения характера или настроения, где он может локализовать в плохо выражаемом чувстве самообесценивания, отсутствии самоуважения.

Грубое суицидальное поведение, повторяющиеся несчастные случаи, наблюдаемые у маленьких детей, могут, напротив, рассматриваться как эквиваленты меланхолии. Таким же образом некоторые нарушения характера и поведения: некоррегируемая ажитация, выраженная нестабильность, возбужденное или экзальтированное настроение – могут рассматриваться в качестве маниакальной защиты. Они могут отмечаться в раннем детском возрасте, предподростковом и подростковом периоде. Маль убедительно показал, что частая смена объектов этого периода свидетельствует об уходе от привязанности и защите от интерриоризированных фантазмов через колебание между двумя реальностями (внешней и внутренней).

Метапсихология. Все эти расстройства, которые мы перечислили, появляются в психике, в которой не всегда, ввиду объединения двух парциальных , расщепленных объектов (плохого и хорошего), реально сформирован целостный объект (М. Кляйн). Это значит, что граница между чисто меланхоличной и депрессивной структурой у детей плохо поддается определению. Все эти организации страдают от нарциссического дефекта с его куда более многообразным, чем при меланхолии, выражением через тело и в теле. В типичных случаях одновременно существуют разочарование объектом, оттягивание либидо на Себя, а также инкорпорация этого объекта.

Как замечает Ажуриагерра, депрессия у детей очень часто приобретает обманчивое реактивное оформление (после траура, сепарации, начала школьного обучения и пр.) Эта депрессия обманчива, поскольку она восходит к более ранней утрате объекта.

Основными механизмами являются двойное обращение влечений (обращение от объекта на себя и обращение любви в ненависть) и разрыв (т.е. важность значения агрессивности).

Депрессивный аффект в развитии здорового и невротического ребенка.

С самого начала надо отметить, что зависимость и анациклизм являются у детей нормальными как на «натуральных», так и культурных основаниях. Родители задаривают своих детей не только в зависимости от их потребности и запросов, но и в восстанавливающих целях избегания проявления депрессии (весьма проективным образом, умеряя в другом боль, которую, как они полагают, ему причинили, и свою собственную нарциссическую рану).

Достаточно увидеть, насколько родители чувствуют себя стесненными пред своим ребенком, как только речь заходит о проблеме смерти. Но этот вытесненный и отрицаемый страх смерти на самом деле, как это отметил Фрейд, восходит у страху кастрации родителей и ребенка. Депрессивный аффект занимает свое место, даже если оно замаскировано, при детском неврозе, исчезающем при нормальном развитии или структурирующимся во время латентного периода.

Депрессивный аффект играет у невротического ребенка две роли. Его можно рассматривать:

- либо как результат или свидетельство проработки фаллического страха или страха кастрации;

- либо как знак неудачи этой проработки.

Мы присутствуем здесь при начале расщепления и ослабления объектного образа, особенно характерного для случая неудачи вторичного вытеснения репрезентации при истерии.

Пограничные состояния или дифференцированные организации анаклитического типа.

То, что у взрослых позднее ретроспективно диагносцируется как пограничные состояния, у детей представляет собой «немую» группу, кажущуюся нормальной. Даже если травматизация произошла, речь идет о чисто экономической, невыразимой, неоформленной, не подлежащей обращению в фантазм травме (хотя и выступающей для другого «богатой содержанием сценой»). Ее результат создает, как отмечает Ж. Бержере, псевдолатентность, которая феноменологически не отличается у ребенка от нормального или банального раннего созревание. Однако, можно предположить существование у детей пограничных состояний, которым дают очень ограничительное определение. Исследователи исключают из этой группы не только те клинические случаи, которые более точный структурный анализ позволяет отнести либо к психозам, либо к неврозам, но и психосоматические, характерологические и перверсные организации, которые формируют у ребенка нечто большее, чем ответвления общего ствола: различные структуры, очень рано запечатлевшиеся в первичном нациссизме (дефект соответствует очень ранней травматизации).

Предпочтительнее говорить скорее о недифференцированных организациях анаклитического типа, нежели о пограничных состояниях. Единство группы покоится не на уровне клинической нозографии (очень гетерогенной), а на постоянном существовании дефекта вторичного нарциссизма. Невозможно определить, соответствует ли этот дефект реальной травме, но защитная система, формируемая с тем, чтобы заполнить дефект, позволяет предполагать ее существование.