Процесс переселения сянбийцев на юг плохо освещён в китайских источниках. Сведения об этом можно почерпнуть только в «Вэйчжу».[64] В ней, в частности рассказывается, что у легендарного китайского императора Хуан-ди было

25 сыновей и что одни из них были оставлены в Срединном государстве, другие получили пожалования в землях, правители которых несли неопределенные повинности.

Необходимо пояснить, что по идеальной схеме, изложенной Сыма Цянем, легендарный император Юй после ликвидации последствий страшного наводнения разбил страну на пять квадратов, вписанных один в другой вокруг центрального владения Сына Неба. Ширина земель каждого квадрата составляла 500 ли. Правители этих земель несли различные повинности по отношению к Сыну Неба, в зависимости от характера сельскохозяйственного производства и степени подчинения власти дома Ся. Правители наиболее удаленных земель несли неопределенные повинности. Под последними подразумевалась обязанность мелких правителей являться ко двору для представления вновь вступившим на престол правителям Китая, и, поскольку для этого нельзя было установить никаких сроков, эта повинность называлась неопределенной.

Чанъи, как младший сын Хуан-ди, получил пожалование в северных землях. Там лежала великая гора Сяньби, от которой его владение и получило название. Все потомки Чанъи занимали посты вождей, которым принадлежали обширные степи, где люди пасли скот и занимались охотой, перекочевывая с места на место.

Один из потомков Чанъи, по имени Шицзюнь, в правление легендарного императора Яо якобы изгнал духа засухи на север от р. Жошуй, за что получил от императора Шу-ня награду. От династий Ся, Инь, Чжоу и вплоть до династий Цинь и Хань, при которых сюнну непрерывно нападали на Срединное государство, потомки Шицзюня не поддерживали с последним отношений, поэтому о них нельзя найти никаких следов в имеющихся китайских письменных источниках.

Несмотря на явную неправдоподобность некоторых сведений, в частности о том, что сяньбийцы ведут происхождение от китайского легендарного императора Хуан-ди, что Шицзюнь изгнал духа засухи и т. д., в источнике есть и правдоподобное. Например, сообщения о том, что этноним сяньби возник от названия горы, вокруг которой осела часть дунху, что, кочуя с места на место, сяньбийцы занимались скотоводством и охотой и что они не поддерживали связей с Китаем до эпохи династии Хань, по-видимому, абсолютно верны.

Заслуживают доверия и данные «Вэй-шу» о том, что у сяньбийцев не было письменности, но что о своих поколениях (предках), как далеких, так и близких, они сообщали друг другу устно и эти рассказы заменяли записи, делаемые в Китае особыми чиновниками-историками. В данном случае словом «поколение» переведены иероглифы ши-ши, которые обычно употребляются в значении «текущие события», «современные дела». Однако первый иероглиф ши означает также «поколение», а второй ши— «дело», что значит «дела поколений» или «дела, связанные со сменой поколений», т. е. родословная.

Имеется возможность определить общую приблизительную численность кочевого населения, представленного различными этническими группами. В 304 г. вождь сюнну Лю Юаньхай объявил о создании династии Хань, а в 314 г. его преемник Лю Цун ввел систему административного управления государством. Согласно этой системе для кочевого населения были установлены должности левого и правого помощников шаньюя, каждый из которых управлял 100 тыс. юрт шести инородческих племен. Во главе каждой из 10 тыс. юрт был поставлен главный воевода[65]. Таким образом, общая численность кочевников составляла 200 тыс. юрт, или 1 400 000 человек.

Между кочевыми племенами, относившимися к различным этническим группам, не было, да и не могло быть согласия и мира. Оказавшись под властью могущественной династии Поздняя Чжао, связанные между собой лишь общим укладом хозяйства, они отличались по языку, психологическому складу и обычаям. Каждое племя стремилось сбросить с себя власть более удачливого соперника и самому добиться господства. По словам Фан Сюаньлина, в Северном Китае, составлявшем восемь десятых всей Поднебесной и покинутом династией Цзннь, «всюду развевались знамена с изображениями драконов, использовались императорские одежды, воздвигались алтари для жертвоприношения духам Земли и злаков, приносились жертвы в храмах предков. Хуасцы (китайцы.) и исцы (иноплеменники.) приходили к [иноземным] правителям, под властью которых существовали люди. Одни [из правителей] захватывали районы, примыкающие к столице, другие владели землями нескольких областей. Широкие замыслы позволяли им скрутить, как циновку, всех внутри своего государства, а посылаемые в походы войска давали возможность присоединять к себе соседей.

В борьбе за победу они истощали злую силу своих воинов, люди гибли от мечей и стрел. Сто тридцать шесть лет продолжалась борьба между воюющими государствами, но первым виновником, вызвавшим беды, был Лю Юань-хай».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в данной работе были рассмотрены некоторые проблемы истории во многом таинственного, малоизученного народа хунну (гунну).

Идентификация «азиатских» и «европейских» гуннов зачастую вызывала, сомнение, так как нет прямых указаний на их миграцию к западу от среднеазиатских степей. Достоверно неизвестен и язык гуннских племен Востока и Запада, хотя, по косвенным указаниям, можно предположить, чтоих основную массу составляли и там, и тут прототюркские племена. Это, конечно, не исключает многоязычия гуннских объединений, куда входили предки монголов, тунгусов, угров, а в Средней Азии и на западе — ираноязычных племен.

Наибольшее затруднение для историка вызывает то обстоятельство, что в степях юго-восточной Европы гунны появились внезапно, в 70-е годы IV в. Первой их жертвой стали приазовские аланы, лишь часть которых спаслась в горах Северного Кавказа. Вслед затем, овладев Прикубаньем, гунны зимой, по льду, переправились через Керченский пролив и разгромили богатые города Боспорского царства. Вся причерноморская периферия античного мира, вплоть до Днестра, сармато-аланские и готские племена были разгромлены в течение нескольких лет; частью они были включены гуннами в состав своих орд, частью бежали за Днестр. К 376 г. гунны продвинулись непосредственно к границам Римской империи.

«Невиданный дотоле род людей, — пишет автор V в. Аммиан Марцеллин, — поднявшийся как снег из укромного угла, потрясает и уничтожает все, что покажется навстречу, подобно вихрю, несущемуся с высоких гор». Для ромейского эрудита, изучавшего труды ранних авторов, гунны были новым племенем, «о котором мало знают древние памятники». В середине II в. автор стихотворного «Описания населенной земли» Дионисий размещает гуннов где-то в Прикаспии. Во второй половине II в. их упоминает там и знаменитый александрийский географ Клавдий Птолемей. Но даже для образованного человека 1У-У вв. эти краткие сведения мало о чем говорили. Поэтому столкновение с невиданным дотоле народом казалось не только внезапным, но и ужасным. Классическое описание пришельцев и их воздействие на римский мир дал Аммиан Марцеллин; по его словам, гунны, «которые превосходят всякую меру дикости», были «семенем всех несчастий и корнем разнородных бедствий»; «все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь страшным и чудовищным видом, что можно принять их за двуногих зверей .; кочуя по горам и лесам, они с колыбели приучаются переносить холод, голод и жажду; и на чужбине они не входят в жилище за исключением разве крайней необходимости: . они плохо действуют в пеших стычках, но зато как бы приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошаденкам, на них каждый из этого племени ночует и днюет, покупает и продает, ест и пьет и, пригнувшись к узкой шее своей скотины, погружается в глубокий сон . У них никто не занимается хлебопашеством и никогда не касается сохи.»[66]