Глава II. Франкфуртский мирный договор

§ 1. Дипломатическая подготовка к заключению мира

После Седана французский поверенный в делах де Габриак, стараясь склонить Горчакова к активной дипломатической поддержке Франции, указывал ему на чрезвычайное усиление Германии, опасное для интересов России. Горчаков посоветовал новому французскому правительству возможно скорее заключить мир. Он обещал, что царь снова напишет Вильгельму и посоветует ему соблюдать «умеренность» в отношениях с Францией. Горчаков добавил даже, что в случае созыва европейского конгресса Россия достаточно громко возвысит свой голос в пользу Франции.[27] Уже под влиянием первых успехов прусской армии, за несколько дней до битвы при Седане, Русский царь написал письмо прусскому королю, убеждая его не навязывать Франции унизительного мира. Ответ Вильгельма I был мало утешительным, он говорил, что «общественное мнение вряд ли позволит ему отказаться от аннексий»[28]. Действительно, Бисмарк, король при горячем сочувствии юнкерства и большей части буржуазии решили навязать Франции тяжелый, грабительский мир, отобрав у нее Эльзас и Лотарингию.

Как раз в это время (в сентябре и октябре) Тьер по поручению «правительства национальной обороны» объезжал столицы великих держав, заботясь об их вмешательстве в пользу Франции или хотя бы о посредничестве в целях заключения мира. В Лондоне Тьер был хорошо принят, но не добился ничего существенного, равно как и в Вене. От активного вмешательства правительство Австро-Венгрии наотрез отказалось. Такой же ответ ожидал его в Италии. В Петербурге Тьер был принят любезно, и ему было сказано, что царь желает мира. «Он окажет вам помощь, чтобы завязать переговоры, но не больше»[29],– заявил Тьеру Горчаков. Царь действительно направил новое письмо Вильгельму. Ответ пруссов заставил себя довольно долго ждать. Когда он, наконец, поступил, Горчаков вызвал Тьера и сообщил ему, что мир возможен.

По возвращении во Францию Тьер 30 октября прибыл в Версаль. Здесь он встретился с Бисмарком, и между ними начались переговоры о заключении перемирия.

Тьер намеревался заключить мир в два этана; перемирие должно было быть первым из них. Жюль Фавр совершил с самого начала непоправимую ошибку. Она состояла в привезённом им Бисмарку предложении распространить перемирие на всю Францию. Он не знал, что происходит в провинции, и какие шансы существуют у делегации на продление войны. Три крупных армии, потерпевших поражение, но ещё внушительных, сохраняли боеспособность. Страна располагала ещё огромными резервами. Враг был утомлён кампанией, так как она по его расчётам должна была длиться не свыше нескольких недель, а длилась она уже в течение шести месяцев. Правительству Национальной обороны в тот момент следовало договариваться исключительно относительно Парижа.

Пока шли переговоры о прелиминарном соглашении, 18 января 1871 года было продекламировано образование Германской империи. Завершилось объединение Германии «сверху», с реакционной прусской монархией во главе.

26 февраля 1871 г. в Версале был подписан прелиминарный мирный договор. По условиям этого договора Германия должна была получить Эльзас, Восточную Лотарингию (свыше 14 тыс. квадратных километров с 1 600 тыс. жителей) и 5 млрд. франков контрибуции.[30] Бисмарк сначала хотел взять 7 млрд., но под воздействием русского правительства умерил свои претензии до пяти. Оккупационные войска должны были оставаться в Восточной Франции вплоть до выплаты всей контрибуции. Один миллиард французское правительство обязалось внести в 1871 г. и остальные четыре – в течение трёх лет с момента ратификации договора. После обмена ратификационными грамотами германские войска должны были эвакуировать территорию Парижа, форты, расположенные на левом берегу Сены, целый ряд департаментов и затем отходить к востоку, по мере того как выплаченная сумма достигнет двух миллиардов. До уплаты остальных трёх миллиардов Германия оккупировала в виде залога департаменты Марны, Лрденн, Верхней Марны, Вогезов, Маасса, Мерты, а также крепость Бельфор. Ценой этих столь суровых условий Франции предоставлялось трёхнедельное перемирие.

Свободно избранное всем французским народом собрание должно было собраться в Бордо, чтобы решить вопрос о войне или мире. Необходимо было, следовательно, чтобы до 19 февраля были созваны избиратели, чтобы они избрали депутатов и чтобы последние приняли окончательное решение, не зная даже условий мира. Самым плачевным для Франции в этом соглашении было то, что оно не распространялось на восточную армию; немцы оставили себе возможность продолжать операции против неё до тех пор, пока не будет достигнуто соглашение о демаркационной линии.

После подписания перемирия министр Национальной обороны совершил ещё две ошибки; из них вторая в особенности имела самые пагубные последствия. Уведомляя делегацию о только что заключённом им акте, он забыл предупредить её, что прекращение военных действий должно произойти лишь 31 января. В результате французские войска повсюду получили приказ приостановить военные действия с 29-го числа, в то время как немцы смогли ещё в течение двух дней продолжать свои операции. С другой стороны, он не озаботился уведомить делегацию, что перемирие не распространяется на восточную армию. В результате немецкие войска преградили остановленной 29-гo числа по приказу Гамбетты восточной армии единственную дорогу, и вся эта армия вынуждена была укрыться на швейцарской территории, где была тотчас же интернирована.

8 февраля по всей Франции происходили выборы. Но они не имели того характера, какой имели бы в сентябре прошлого года. Утомлённая и опечаленная столькими поражениями страна желала теперь мира, желала его немедленно и почти любой ценой. Она доказала это огромным количеством голосов, отданных ею Тьеру, так давно требовавшему мира.[31] Этот государственный деятель был избран 27 департаментами, и тем самым намечен в качестве необходимого главы нового правительства. Вскоре после этого благодаря ему были подписаны дополнительные соглашения относительно восстановления сообщений, о содержании оккупационных войск, о репатриации французских военнопленных и т.д. (9, 11, 16 марта).

Аннексия Эльзаса и Лотарингии и 5-миллиардная контрибуция, наложенная на побежденного, окончательно разоблачили перед широкой общественностью разных стран изменение характера войны, совершившееся после Седана и событий 4 сентября. С этого времени война превратилась для Германии из национальной в несправедливую и захватническую. Горчаков в своём годичном отчете о деятельности министерства иностранных дел следующим образом оценивал условия мира: они таковы, писал он, что было бы затруднительно счесть установленный ими мир длительным. «Немецкие государи, – продолжал он, – настояли на том, чтобы искать обеспечения своей безопасности в ослаблении, разорении и унижении своего противника».[32]

Переговоры относительно условий заключения окончательного мира начались вскоре после подписания Версальского прелиминарного договора. Тьер стал очень упорно торговаться по поводу условий мирного договора, чтобы скорее положить конец войне.