«Косыгинские» реформы дали кратковременный положительный результат. Во всяком случае, восьмая пятилетка была по результатам лучшей за всю послевоенную историю советской экономики. Но уже в следующем пятилетии весь рыночный пыл унялся: темпы роста стали резко падать[5].

Реформы не раз пытались реанимировать, но все эти попытки завершались ничем. Причины ясны. Подобно тому, как царское правительство пыталось осуществить рыночные реформы и модернизировать экономику, не меняя содержания традиционной общественной системы, «советское государство пыталось идти к рынку, сохраняя свои традиции:

- государственную собственность на средства производства и финансово-кредитные ресурсы, превращающую нашу экономику в моносубъектную[6];

- государственную распределительную систему практически всех факторов производства;

- жесткое директивное планирование;

- государственное ценообразование;

- недемократическое государственное устройство».

В результате, с начала 80-х годов граждане нашей страны стали испытывать на себе серьёзные социальные трудности: талонное распределение продуктов, изматывающие очереди за товарами повседневного спроса, полнейшее расстройство государственных финансов. С момента прихода М.С. Горбачева о рынке заговорили вновь. «Силы российского предпринимательства прорывались через разрешенные арендные отношения, кооперативы, индивидуально-семейную трудовую деятельность». А так как дальше разговоров о рыночной экономике дело не продвигалось, в стране начался системный кризис. Положение усугубилось трагикокомичной антиалкогольной компанией 1985 – 1986 годов, приведшей к потере 10% государственного бюджета. Кризису способствовал целый ряд природных катаклизмов и антропогенных катастроф. В 1986 году произошла чернобыльская катастрофа. В 1988 году землетрясение в Армении, в результате которого сотни тысяч людей остались без крова. Одно за другим происходили аварии на транспорте. Колоссальные средства затрачивались на импорт продовольствия. Кровавые межнациональные конфликты потрясли страну. Летом 1989 года в России обнаружился «рабочий вопрос»: забастовки охватили многие промышленные центры, наиболее активно они проходили в России. Такой нагрузки страна не выдержала. Начался распад СССР.

Первыми начали процесс «размежевания» с Союзом республики Прибалтики. Но, как ни странно, 12 июня 1990 года именно в России была принята Декларация о государственном суверените, а в ноябре 1990 года юридический акт об экономических основах суверенитета, утвержденный Верховным Советом РСФСР. Россия объявила своей собственностью все находящиеся на её территории производительные силы и природные богатства. Чего только не увидишь в нашей удивительной стране: «Россия отделялась от самой себя!»[7]

В августе 1991 года некоторым лидерам компартии и правительства СССР была совершена попытка государственного переворота. Путч не удался, но стал «последней каплей»: сначала Б.Н. Ельцин – давнишний друг Горбачева, демонстративно приостановил деятельность Коммунистической партии, а несколько позже 8 декабря 1991 года президенты России, Белоруссии и Украины неожиданно для всех денонсировали договор об образовании СССР. Через четыре дня Верховный Совет ратифицировал «договор трёх». Это был конец. И это было начало.

Росси больше ничего не мешало перейти к решительному рыночному реформированию страны.

В 1992 году, так или иначе, в нашей экономике действительно начались рыночные подвижки. Всю теоретическую и практическую работу по реализации рыночной реформы взяла на себя группа молодых специалистов во главе с Е.Т. Гайдаром. Среди помощников Гайдара были и иностранные эксперты, в частности, американский экономист Дж. Сакс.

Но все-таки, если быть объективными: некоторые положительные результаты рыночного реформирования граждане России уже ощутили.

- Преодолен изматывающий рыночный дефицит. В наше время нельзя быть в чем-либо уверенным, но хочется верить в то, что назад, к оскорбляющим достоинство очередям и талонам, возврата не будет. Парадокс насыщенности потребительского рынка заключается в том, что при наличии экономического роста граждане России перманентно ощущали дефицит каких-либо благ¹. Теперь же рынок полон. Не надо быть специалистом, чтобы понять: в нашей стране резко упал платежеспособный спрос. И все равно – приятно видеть современные магазины, в которых хорошо обслуживают. На Кавказе говорят: «Лишь бы глаза наелись!». Кажется, с этим в России теперь все в порядке.

- Преодолено несправедливое выравнивание доходов предприятий и работников в условиях всеобщей бедности, при которой труд и способности дестимулировались. В самом деле, если предприятие работало хорошо, прибыль у него все равно забирало государство. Ведь и теоретически, и практически, поскольку государство было собственником всех факторов производства и субъектом, устанавливающим цены, постольку, по определению, вся прибыль принадлежала собственнику.[8] А уж государство само решало оставлять или не оставлять прибыль предприятию, а если оставлять, то какую долю. Если же предприятие работало плохо, или же оно было «планово убыточным», то средства для воспроизводственного процесса ему опять-таки выделяло государство: нельзя же было закрывать предприятие, если его продукция выпускается по плановым заданиям, а значит «необходима обществу». А потом, при социализме нет и не может быть безработицы. Таким образом, если ты работаешь хорошо, - у тебя отбирают, если же ты работаешь плохо, убыточно, - тебе дают. В результате никому не хочется работать. Что касается заработков отдельных работников, то и здесь государство с помощью тарифов и нормативов тщательно следило за тем, чтобы различия были не очень велики, ибо «социализм есть равенство».

- Появилась относительная свобода передвижения граждан между различными социальными стратами. Теперь нет привязанности к своему социальному слою или классу. Тысячи рабочих и лиц интеллектуального труда стали мелкими, средними и даже крупными предпринимателями[9], крестьяне становятся фермерами, а предприниматели и фермеры – разорившимися люмпенами. «И это хорошо, это ведет к динамичности социальной жизни, выдувает запах затхлости из нашего всеобщего дома»[10]. Правда, эта свобода передвижения имеет и сегодня сильные ограничения, но они в меньшей степени носят социально-политический или национальный характера имеют все большее денежно-финансовое содержание.

- В немногих отраслях и сферах экономики появляется пока еще неявно выраженная конкурентная среда. Это особенно важно для рынка, так как только в конкурентной среде цены приобретают эластичность, не только растут, но и падают. Это замечательное свойство конкуренции можно наблюдать на рынке продовольственных товаров, на жилищном рынке и даже на рынке труда.

Однако граждане России вдоволь ощутили и иные, негативные, стороны рыночной экономики.

- Беспрецедентный в мирное время спад производства так и не преодолен.

- Непривычная для ныне живущих россиян социальная дифференциация граждан становится питательной средой, с одной стороны, для возникновения экстремистских движений правого и левого толка, с другой – для возрождения социалистической идеи, которая, впрочем, никогда не умирала в нашей стране[11].