О быстро назревающей революционной ситуации свидетельствовали и национально-освободительные восстания угнетенных народов царской России. Крупнейшим из них в годы войны было стихийное восстание в Средней Азии и Казахстане. Широкие массы казахов, узбеков, киргизов, таджиков поднялись на борьбу против колониального гнета и политики массового изъятия земель, усиленно проводившейся царизмом со времен столыпинской аграрной реформы, против военных налогов и реквизиций. В этом движении была сильная социальная струя: беднота боролась против кабальных форм эксплуатации местными феодалами и ростовщиками—баями, манапами и т. п.

Объявленный в разгар полевых работ в июне 1916 г. царский указ о мобилизации “инородцев” на тыловую военную службу послужил последним толчком к открытому вооруженному выступлению. Восставшие громили правительственные учреждения, уничтожали мобилизационные списки, разрушали телеграфную связь и железнодорожные пути. Особенно сильный размах восстание получило в Тургайской области Казахстана, где во главе повстанческих отрядов стал Амангельды Иманов — представитель кочевой бедноты, выросший в сознательного революционного борца (позднее он вступил в ряды большевистской партии). С помощью военно-полевых судов, виселиц, многочисленных карательных войск царизм пытался расправиться с национально-освободительным движением, но ему так и не удалось подавить его до конца.

Все заметнее становилось разложение монархического строя. Одним из наиболее ярких проявление этого была так называемая распутинщина Авантюристы и всякие темные личности, группировавшиеся вокруг Григория Распутина — тобольского крестьянина, который ловко играл роль “провидца” и сумел подчинить своему влиянию царицу, а через нее и Николая II, приобрели огромную власть.' От Распутина и его клики зависели назначения на важные должности, им были обязаны своей карьерой многие министры, с их помощью разные дельцы получали разрешения на открытие дутых предприятий. Распад государственного аппарата проявлялся и в “министерской чехарде”: за два года войны сменились четыре председателя Совета министров, шесть министров внутренних дел, четыре военных 'министра, три министра иностранных дел[10].

5. Выход России из войны

Буржуазия и помещики все более убеждались в неспособности царского правительства не только вести победоносную войну, но и справляться с растущим революционным движением в стране. Вокруг лозунга “министерства доверия” (а впоследствии лозунга “ответственного министерства”) объединились буржуазно-помещичьи фракции Думы и Государственного Совета— октябристы, кадеты, прогрессисты и др. Между ними 9 августа 1915 г. было достигнуто соглашение, положившее начало существованию так называемого Прогрессивного блока. Программа его была рассчитана на предотвращение революции и сохранение монархии, на разделение власти между помещиками и буржуазией, на продолжение войны до победного конца.

Угроза революции толкала в оппозицию к царизму и значительную часть дворянства, влиятельные круги правых, которые добивались устранения “безответственных влияний” (имелась в виду распутинщина) и создания правительства, которое нашло бы общий язык с Думой, оставаясь “ответственным только перед монархом”. Как ни ограничена была эта монархическая оппозиция, сам факт отхода от самодержавия не только буржуазии, но и помещиков свидетельствовал о глубоком кризисе верхов и развале третьеиюньской системы.

Царская клика наметила собственный план борьбы с революцией и буржуазной оппозицией. Он предусматривал новые репрессии против рабочего движения и массовых антивоенных выступлений, усиление военно-полицейского аппарата и расширение его функций внутри страны, в том числе в хозяйственной области, роспуск буржуазных организаций и разгон Государственной думы. Заключение сепаратного мира с Германией должно было развязать руки царизму. Осенью 1916 г. возобновились (после первого зондажа, произведенного в 1915 г.) попытки установить контакт с германской дипломатией. Вскоре после этого правительство ограничило деятельность “Земгора”. Готовился также роспуск Государственной думы и новые выборы.

Крупнобуржуазные круги, убедившись в невозможности “мирно” сговориться с царизмом, задумали путем дворцового переворота сменить бездарного царя и, не прекращая войны, покончить с назревавшей революцией. Вместо Николая II они хотели посадить на трон его малолетнего сына Алексея, а регентом сделать брата царя — Михаила. Лидеры буржуазии вступили в переговоры с группой генералов, обещавших им поддержать заговор действиями некоторых воинских частей. Русскую буржуазию подталкивали к более решительным действиям англо-французские империалисты, опасавшиеся в случае заключения царем сепаратного мира очутиться один на один с Германией. Дипломатические представители союзников принимали непосредственное участие в готовящемся заговоре. Активизировались и крайне правые круги. В конце 1916 г. князь Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович вместе с одним из реакционнейших депутатов Думы Пуришкевичем убили Распутина в надежде, что царь “одумается”. Вспыхнувшая в феврале 1917 г. революция предотвратила как буржуазно-помещичий заговор, так и готовившийся царизмом государственный переворот.

Брестский мир, заключенный Лениным в 1918 г. прекратил участие России в первой мировой войне.

Заключение

В тревожные дни июльского внешнеполитического кризиса 1914 г. пролетарские массы России возлагали все свои надежды на Интернационал. Но вопреки торжественным декларациям Штутгартского и Базельского конгрессов лидеры II Интернационала не организовали выступлений против империалистической войны, изменили пролетарскому интерна­ционализму.

Руководство крупнейшей партии II Интернационала — германской социал-демократии, насчитывавшей в своих рядах около миллиона членов, полностью капитулировало перед правым, открыто шовинистским крылом, лидеры которого заключили закулисную сделку с канцлером Бетманом-Гольвегом и обещали ему свою безоговорочную поддержку в случае войны. В день объявления Германией войны России, 1 августа 1914 г., вся немецкая социал-демократическая печать активно присоединилась к разнузданной шовинистской кампании буржуазно-юнкерской прессы, призвав массы “защищать отечество от русского варварства”, воевать “до победного конца”. 3 августа социал-демократическая фракция рейхстага подавляющим большинством голосов (против 14) решила одобрить предложение правительства о выделении средств на ведение войны, а 4 августа социал-демократы вместе с депутатами буржуазии и юнкерства единодушно проголосовали в рейхстаге за военные кредиты.

Неслыханное предательство, совершенное социал-демокра­тическими лидерами в столь грозный час, деморализовало немецкий рабочий класс, расстроило его ряды, лишило возможности оказать организованное сопротивление политике империалистов. Аппарат и пресса германской социал-демократии и “свободных” профессиональных союзов поставили себя на службу империалистической войне. Редакторы социал-демократической газеты “Форвертс” дали подписку командующему бранденбургским военным округом, что газета не будет касаться вопросов “классовой борьбы и классовой ненависти”[11].