Народное собрание, созываемое всегда сенатом, состояло из всех граждан, число которых колебалось между пятнадцатью и двадцатью тысячами. Хотя город гостеприимно открывал свои ворота для иностранцев, но если кто-нибудь из них проникал в народное собрание до получения звания гражданина, он подвергался смертной казни, так как являлся узурпатором, т.е. незаконно захватившим власть. Собрание начиналось жертвоприношением и молитвой; само же заседание - чтением постановления сената, которое предлагалось на утверждение народа; герольд приглашал взойти на трибуну тех, кто хотел дать совет, полезный для государства. Голоса подавались поднятием руки, без различия классов и состояния. Народное собрание утверждало законы, избирало судей, которые должны были давать ему отчет по окончании исполнения обязанностей, обсуждало политические дела, представленные сенатом. Словом оно соглашалось, отвергало и исправляло. Каждый гражданин имел право открыто высказать свое мнение перед народом, но никто, даже архонты, не могли этого делать без посредничества сената. Каждый гражданин от 20 до 50 лет мог подавать голос в собрание, но старики имели право говорить первыми, - слабое преимущество, даваемое старости. Впрочем, обычай был строже правила, и обыкновенно на трибуну вступали только государственные ораторы: 10 граждан, которым было поручено, после публичного испытания, защищать словом интересы республики. Это была одна из самых почетных и влиятельных общественных деятельностей. Каждый гражданин имел право предать оратора суду, если жизнь его была не вполне безукоризненна; если он был дурной сын или плохой солдат, или, если он предлагал издать декрет, несогласный с уже существующим законом. В последнем случае против него вели процесс по старинны законам, и оратор или подвергался изгнанию, или на него налагали такой штраф, который равнялся разорению.

Фукидид говорит, что очень редко простое собрание превышало 5000 членов, потому что афиняне должны были зарабатывать пропитание земледелием, ремеслом или торговлей, так как закон запрещал праздность и заставлял каждого гражданина объявлять ежегодно, каким занятием он жил; это делалось для того, чтобы сохранить привычку к труду.

Наряду с общим собранием могущество народа проявилось в судах, где председательствовали архонты, и еще более - в суде гелиастов или присяжных, составлявшемся из 6000 граждан, которые выбирались по жребию без различия состояния, имели не менее 30 лет, пользовались хорошей репутацией и никогда не были должниками общественного имущества. Гелиасты судили или все вместе, или отдельными комиссиями в 500, 1000 или 1500 членов. В этих комиссиях обсуждались самые важные политические дела. Число членов показывало, во-первых, что это суд народный, а, во-вторых, лишало богатых и могущественных подсудимых возможности подкупом и угрозами действовать на решение суда. Гелиасты клялись судить по законам и наказывать тех, кто их нарушал. Это учреждение довершало политическое могущество народа, начало которому было положено народным собранием. Гелиасты выбирались ежегодно и потому были воодушевлены теми же идеями, как и народ, из которого они исходили и в который опять возвращались.

Чтобы предупредить слишком большое скопление процессов, Солон постановил, чтобы шестидесятилетние граждане, принятые обеими партиями, могли составлять верховный суд, решения которого считались безапелляционными, то есть окончательными.

Ареопаг – древнее учреждение, пользовавшееся большим уважением народа, разбирал дела по особенно важным преступлениям: убийства, отравы и измены. Его заседания происходили на холме бога войны Арея, под открытым небом. В члены ареопага избирались только архонты, следовательно, люди уже пожилые и опытные в делах. Солон увеличил власть ареопага, преобразовав его в верховный суд; он поручил ему надзор над народом, его нравами, воспитанием и религией; дал ему право ревизовать постановления народных собраний и возобновлять ведение дел и процессов. Члены ареопага избирались пожизненно. Форме заседаний был придан торжественный и суровый характер. Они происходили ночью, при свете факелов, под председательством второго архонта. Подсудимый клялся прежде всего говорить только правду, и затем излагал своё дело, причём рассказ должен был быть прост и, по возможности краток; отступление, воззвания к жалости и милосердию судей строго запрещались. Ареопагиты подавали голоса при помощи камешков, которые они бросали или в оловянную урну милосердия, или в деревянную урну смерти. Решение ареопага считалось неизменным, но виновному давалось право удалиться в изгнание до исполнения приговора. Главная сила этого учреждения заключалась в

том высоком уважении, которым оно пользовалось в общественном мнении.

Возможно, что некоторые из названных учреждений были установлены до Солона или, ещё вероятнее после него. Но даже и без особой точности в наименовании законов Солона легко понять их общий дух: Солон, как он сам говорил, положил конец раздражению бедных против богатых и дал каждой партии не копье для атаки, а щит, чтобы иметь возможность укрыться и защищаться от нападений.

Заметим еще, что, давая бедным право участия в главных собраниях и в судах, этот истинный мудрец показал тем самым, во-первых, то высокое уважение, какое он питал к чувству собственного достоинства граждан, а, во-вторых, свое понимание того, что хорошие законы должны возвышать гражданина, а не унижать его. В Афинах не было политических партий или бесправных; Солон старался, чтобы каждый гражданин имел ясное понятие о главных интересах города, - чтобы быть в состоянии правильно подавать голос, - о законах и нравственности, чтобы справедливо судить.

В Афинах мало чувствовались узы гражданских и политических учреждений, а это зависело от того, что личность не поглощалась гражданином, а имения принадлежали не только правительству; напротив, каждый гражданин, имевший право собственности, владел ею вполне свободно и независимо. Эту свободу основал тоже Солон, издав закон о духовных завещаниях. Солон, предпочитавший дружбу родству и свободу принуждению, хотел, чтобы каждый был господином своего состояния и поэтому разрешил тем, у кого не было детей, располагать своим имуществом по желанию. Но он утверждал только те завещания, которые писались в полном рассудке, т.е., когда у завещателя не был ослаблен ни болезнями, ни излишним употреблением вина, ни пристрастием. Он считал незаконными и те завещания, которые составлялись по принуждению, или в благодарность за ласки. Родственники наследовали только в том случае, если завещания не было. Если у умершего были дети, то наследство делилось поровну между сыновьями, обязывавшимися, однако, дать приданое сестрам; ежели не было сына – наследницей считалась дочь.

Солон придал больше значения брачным союзам, препятствуя тем из них, которые имели вид покупки. Он хотел, чтобы брак представлял «тесный союз мужа с женой, цель которого – основывать новые семейства и наслаждаться сладостью взаимной нежности».Чтобы достигнуть этого, Солон запретил старикам из корыстных целей жениться на богатых наследницах, а невестам приносить мужу приданое больше трех платье и небольшого количества недорогой домашней утвари.