В соответствии с законом о ценных бумагах, регистрации подлежат не только ценные бумаги эмитентов, находящихся под юрисдикцией США, но и ценные бумаги любых иностранных эмитентов, обращающиеся на территории страны. Комиссия должна осуществлять проверку полноты отражения в представляемых эмитентом документах всех ключевых данных о его деятельности. Комиссия не имеет права выражать свое одобрение или неодобрение выпуска ценных бумаг. Но в случае возникновения иска к эмитенту Комиссия представляет все необходимые данные в суд и выступает в нем в качестве представителя государства.

Факт регистрации ценных бумаг в Комиссии не может служить гарантией достоверности данных, отражаемых эмитентом в представленных в Комиссию документах. Однако законодательство о ценных бумагах предусматривает запрет на публикацию эмитентами данных, способных ввести в заблуждение вкладчиков и серьезную ответственность, включая уголовную, за нарушение этого запрета. Инвесторы, понесшие убытки в связи с неполным или неточным раскрытием информации о приобретенных ими ценных бумагах, имеют право на возмещение потерь в случае, если смогут в судебном порядке доказать свои обвинения. При этом ответственность за неполное или неточное раскрытие информации несут: компания-эмитент, ее директора и ответственные должностные лица, организации, размещающие и продающие ценные бумаги, а также их сотрудники.

Закон об обращении ценных бумаг от 1934 г. Обеспечивает выполнение принципа раскрытия информации применительно к ценным бумагам, зарегистрированным на фондовых биржах США. В 1964 г. К этому закону были приняты поправки, предусматривающие распространение его требований на незарегистрированные ценные бумаги. Регистрация осуществляется в Комиссии по ценным бумагам и биржам, которая осуществляет свои функции также в отношении этих ценных бумаг.

Закон 1935 г. о государственных холдинг-компаниях обязывал Конгресс и Комиссию по ценным бумагам и биржам провести анализ деятельности инвестиционных компаний и инвестиционных консультантов. Во исполнение этого закона проводилось несколько исследований, на основании которых в 1940 г. были приняты закон об инвестиционных компаниях и закон об инвестиционных консультантах. Закон об инвестиционных консультантах, принятый в 1940 г., требует, чтобы лица или фирмы, получающие вознаграждения за оказание консультаций по вопросам инвестиций в ценные бумаги, были зарегистрированы в Комиссии по ценным бумагам и биржам и соблюдали законодательные нормы, направленные на защиту интересов инвесторов.

Закон о контрактах между держателями акций и выпускающими их компаниями, принятый в 1939 г., стал следующим шагом в регулировании рынка ценных бумаг. Этот закон распространяется на ценные бумаги, выпускаемые по контрактам на сумму более 7 млн. долл. единовременно и предлагаемые для публичной продажи. Даже если эти бумаги зарегистрированы в соответствии с законом о ценных бумагах, они не могут быть предложены публике, если контракт на их выпуск не соответствует ряду специальных положений, установленных законом о контрактах.

Таким образом, начатая в рамках политики Нового курса линия на регулирование деятельности фондового рынка, в основу которой был положен закон 1933 г о ценных бумагах, привел к созданию солидной правовой основы деятельности на рынке ценных бумаг США в виде совокупности специальных законов, принятых в последующий период и посвященных регулированию конкретных сфер фондового рынка. При этом законотворческий процесс соответствовал основным этапам становления фондового рынка.

Глава III. Меры в области социальной политики

Сознание несбалансированности социальной сферы с экономической и политической вынудило Рузвельта особое место в реформировании уделить мерам в социальной политике.

Неудивительно, что "забытый человек" оказался несущей идеологической опорой политики губернатора Рузвельта. Политико-философский и морально- этический подтекст этой непопулярной в его собственной партии и вызвавшей бурю возмущения у оппозиции мысли строился на убеждении, что экономика относится к средствам, а не целям жизни, что жесткая индивидуалистическая модель развития, при которой выживает сильнейший, а уделом слабого и просто неповоротливого становится благотворительность и признание собственной неполноценности, изжила себя. Сразу после выборов 1928 г. на должность мэра Нью-Йорка Рузвельт сделал многозначительное заявление-прогноз: "Я убежден, - говорил он, - что в будущем государство . возьмет на себя значительно большую роль в жизни его граждан . Сегодня некоторые склонны считать, что эта мысль является типично социалистической. Мой ответ им будет таким: она “социальная”, а не “социалистическая” ([6], с. 128). Требовалось незаурядное политической мужество, чтобы говорить об этой дифференциации. Действительно, консервативная оппозиция резко отрицательно встретила мероприятия правительства Рузвельта, направленные на некоторое смягчение социальных противоречий. Консерваторы утверждали, что основы американского хозяйства были вполне здоровыми, что к началу 1933 года экономика уже выходила из кризиса и лишь приход к власти демократов, их непродуманные меры, подорвавшие доверие бизнеса, затянули выход из депрессии, помешали нормальному функционированию экономики. Более жесткий контроль правительства над деловыми операциями, признание правительством минимальных прав трудящихся рассматривались представителями консервативных деловых кругов как посягательство на сокровенные права бизнеса, как попытка установления в стране чуть ли не социалистических порядков. Э. Маколей, президент Ассоциации автомобильных промышленников и президент компании Паккард, заявил в 1936 году: “Мы стоим перед лицом распространения коммунизма в стране. Многие факторы, влияющие сейчас сдерживающе на бизнес и промышленность, являются по своей форме и характеру социалистическими” ([7], c. 81).

Правая оппозиция “новому курсу” особенно сильна была среди представителей корпоративного капитала, тяготившихся государственным вмешательством в социальные отношения, особенно в части, касающейся условий труда рабочих и пр. Крайним проявлением этих оппозиционных настроений стало требование отказа от всяких реформ. Поддерживал оппозицию и Верховный суд США, который с консервативно-индивидуалистических позиций невмешательства государства в сферу частного предпринимательства объявил в мае 1935 г. о неконституционности некоторых законов.

Эти решения Верховного суда поставили на повестку дня более широкую, исторически важную проблему — о пределах вмешательства государства в экономику с целью ее урегулирования, в том числе и не в последнюю очередь за счет проведения социальных программ. Перед страной и ее президентом, таким образом, встал со всей остротой судьбоносный вопрос: куда идти — дальше, вперед по пути углубления реформ, или повернуть назад. Ф. Рузвельт пошел вперед. В 1936 г. ему предстояли выборы на второй президентский срок.

Тем не менее Рузвельт, испытывая сильное противодействие расширению Нового курса со стороны оппозиции, временами шел на серьезные уступки консервативным силам. Так, например, в своем послании конгрессу в январе 1937 г он предложил сбалансировать бюджет, в том числе и за счет сокращения расходов на программы помощи безработным. Он также проигнорировал и тем самым разочаровал своих союзников в профсоюзах, не оказав твердой и решительной поддержки законопроекту о “справедливых условиях труда”, и билль не был принят. Более того, осенью 1937 г. разразился новый экономический кризис. Все это вызвало резкую критику демократической партии со стороны лидеров американского рабочего движения - Комитета производственных профсоюзов и Беспартийной рабочей лиги. Они обвиняли руководство демократов в “неспособности выполнить обещания, данные от имени партии на выборах 1936 г.” Как сообщал институт Гэллапа, 43% опрошенных связывали экономические трудности с политикой Рузвельта ([4], c. 22). Все более возраставшее недовольство лидеров профсоюзов и рядовых их членов сопровождалось волной сидячих забастовок и началом периода “охлаждения” в отношениях между Рузвельтом и профсоюзными лидерами, когда последние негодовали по поводу враждебной, по их мнению, позиции администрации по отношению к профсоюзам в трудовых конфликтах 1937 г. Союз между политическим движением профсоюзов и демократической партией, сложившийся в 1936 г., был поставлен под угрозу.