3. Культура Армении VI—IV веков до н. э.

Армянская материальная и духовная культура сложилась на основе богатых культур древнейших обитателей Армянского нагорья, всех тех этнических элементов, которые участвовали в образовании армянского народа. Естественно, что здесь велика роль выдающейся урартской культуры. Однако следует учитывать, что Урарту, будучи лишь военно-политическим объединением, не пустило глубоких корней в среде населения объединенных им областей. Поэтому упадок большинства его опорных пунктов в этих областях, да и в центральных районах, последовавший за распадом государства, привел также к утрате существенных пластов его культуры. Так, например, урартская клинописная письменность полностью исчезла вместе с урартским государством. Тем не менее часть урартской цивилизации сохранилась, она была в течение многовекового общения усвоена племенами нагорья и вместе с ними привнесена в среду образовавшегося из них армянского народа; еще одна часть была привнесена в эту же среду самим растворившимся в ней урартским населением Биайншш. Так, например, целый пласт древнейшей армянской мифологии проникнут мотивами борьбы с хищным ассирийским государством. Разумеется, с ним сталкивались и протоармянские племена, но для Передней Азии поистине роковыми и решающими были именно урарто-ассирийские мощные столкновения, а борьба героя армянской легенды Хайка с ассиро-вавилонским божеством Белом в мифической форме отражает именно такие эпохальные события. Очевидно, перед нами сложившиеся в урартской среде героические сказания, перенесенные затем на армянскую почву с естественной арменизацией деталей, подобно тому как, скажем, шумеро-вавилонское сказание о всемирном потопе вместе со своим героем Зиусудрой-Утнапиштимом впоследствии было иудаизировано с переименованием героя в Ноя. История Хайка, сохранившаяся у Мовсеса Хоренаци и еще одного армянского раннесредневекового историка, вкратце такова. Восстав против деспотии Бела, он вместе со своими родичами уходит на север, в горную страну. Бел устремляется за ним во главе полчищ, чтобы наказать непокорного. В бою Хайк убивает Бела, пробив ему насквозь грудь стрелой из своего мощного лука. Сыновья и внуки Хайка расселяются по нагорью и закладывают основу армянского народа. К тем же пластам относится, несомненно, и легенда об Ара Прекрасном и Шамирам. Шамирам—это армянское соответствие греческой формы имени Семирамида, и оба имени самостоятельно восходят к имени ассирийской царицы VIII в. до н. э. Шаммурамат. Легенды о Шамирам-Семирамиде сохранились у ряда восточных народов и в древнегреческой литературе. Образ царицы в них смешан с образом ассиро-вавилонской богини Иштар. В армянском варианте мифа, сохранившемся у тех же историков, что и миф о Хайке и Беле,, Шамирам заочно влюбляется в вождя армян Ара Прекрасного, но, отвергнутая им, идет войной на Армению, дабы силой добиться исполнения своего желания. В битве Ара погибает, и Шамирам тщетно пытается воскресить его. В древнем варианте мифа Ара должен был воскреснуть, как на то указывает рассказ древнегреческого философа Платона об Эре Армянине, ибо Ара—это фмянский вариант почитавшегося у многих народoв умирающего и васкресающего бога растительности, божество типа Таммуза. Примечательно, что урартские мотивы проглядывают даже в этих, крайне немногочисленных, образцах древнеармянской мифологии, которые сквозь тысячелетия дошли до нас. Несомненно, что в некогда богатой и разветвленной мифологии древних армян таких мотивов было весьма много. До нас Дошел также целый ряд оказаний, относящихся к периоду образования армянского царства. Это уже упоминавшееся сказание о Паруйре, сыне Скайорди, первом армянском царе, союзнике мидийского царя в борьбе с Ассирией в конце VII в, до н. э., сказание о Тигране Ервандяне, боровшемся с индийским царем—драконом Аждахаком и т. д. Приведенный материал в какой-то мере обрисовывает и древнеармянский языческий пантеон богов. Его возглавлял Хайк, имя которого происходит от самоназвания армян «хай». Хайк предстает в мифе как великан-охотник, и его именем называлось одно из созвездий (Орион). Ара, как сказано, был богом умирающей и воскресающей природы. В состав армянского пантеона вошел и бог Торк. Уже в этот: период должна была почитаться богиня Аотхик («Звездочка»), вероятно, в дальнейшем уступившая часть своих функций богине Анаит. Существенным фактороМ древнеармянокой духовной культуры был армянский язык. Язык является не только средством общения, но и важным свидетелем происхождения и< образования данного народа и вообще его истории. Язык фиксирует все ее этапы, в особенности же—посредством-заимствований—факты общения данного народа с другими, характер общения, степень его интенсивности и длительности Уже в древнейший период на индоевропейскую основу армянского языка успел наложиться целый ряд таких пластов» Так, например, хуррито-урартский пласт армянского языка содержит 10—20 процентов известной нам очень небольшой части лексики этих языков; к «ему принадлежат такие, например, олова, как цар—««дерево», цов-—«море», ховит— «долина», ориорд—«девушка знатного происхождения» и т. п. Не исключено, что и урарты успели позаимствовать у армян некоторые слова и может быть, например, индоевропейское слово арцив—«орел». Армяне унаследовали от урартов также большое количество топонимов; к ним относятся: Биайнили—арм. Ван, Тушпа—арм. Тосп, Абилиани—арм. Абелеанк, Цупа—арм. Цопк, Эребуни—арм. Ереван и многие другие. Все это является еще одним свидетельством длительного общения протоармянского и урартского элементов и в дальнейшем превращения самих урартов и их лексики—в составе прочих элементов их духовной культуры— в компоненты слагавшегося армянского народа и его языка. Добавим, что в армянском языке, несомненно, имеется еще огромное количество нераспознанных пока урарто-хурритских слов. Армянский язык содержит также значительное количество хеттских (в основном лувийских, в том числе «иероглифических хеттских», палайских и др.) и ассирийских слов, которые являются свидетелями общения также и с племенами и народами, говорившими на этих языках. Несомненно также, что армянский язык хранит лексические богатства неизвестных нам языков племен Хайасы, Диаухи, Этиуни, Мана и других, в той или иной степени участвовавших в образовании армянского языка. Наши представления о материальной культуре Армении этого периода пока недостаточны вследствие малой изученности соответствующих памятников. Все же проведенное археологическое исследование их вместе с данными «Анабасиса» Ксенофонта дает определенное представление и об этом. Греческий историк-очевидец описывает устройство армянских жилых домов, отмечая два типа: в южной части Армении—дома с башенками, напоминающие урартские дома, в средней Армении—жилища, вырытые в земле, с отверстием на крыше для света и выхода дыма и с двумя входами—для людей и для скота. Раскопанные остатки архитектурных сооружений и материальной культуры — керамика, изделия из металла и камня, украшения и т. п. позволяют различить две группы вещей, связывающихся одна с господствующим классом, другая—с простонародьем. Если предметы первой группы обнаруживают тяготение к культуре и искусству ахеменидско-го Ирана, то вторая группа сохраняет местные традиции, характерные для Армянского нагорья доурартского и урартского периодов.