В возрасте 15 лет Петр Ульрих прибыл в Россию. Здесь он формально принял православную веру и стал великим князем Петром Федоровичем. Даже Елизавета, не отли­чавшаяся своим об­разованием, была поражена скудными познаниями племянника. Поэтому его снова начали учить, теперь уже на русский и православный манер. Для этой цели воспитателем Петра Федо­ровича был определен профессор “элоквенции и поэзии”, заведующий художе­ственным депар­таментом Академии наук Якоб Штелин. Но все старания преподавателя не дали каких-либо по­ложи­тельных результатов. Петр Федорович проводил время в играх с солдатиками, разводил своих игрушечных воинов на плац-парады и по караулам; рано пристрастился он к вину и не­мецкому пиву. Чтобы образумить наследника, Елизавета решила женить его. В вопросе выбора невесты для великого князя мнения русских придворных раздели­лись. Бестужев со своими сто­ронниками хотел женить Петра Федоровича на принцессе Саксонской, дочери коро­ля Августа НИ. Обер-гофмаршал Крюммер, Лесток и другие друзья французского посла Щетарди прочили в жены русскому наследнику одну из дочерей французского коро­ля. Но Елизавета отвергла эти варианты и выбрала для своего племянника особу не столь знатную и богатую - принцессу Ан­гальт-Цербстскую, родившуюся в 1729 г. и нареченную в честь бабушек Софией Августой Фре­дерикой. А родители называли ее просто Фикс. Ее мать Иоганна Елизавета Голштин-Готторп­ская в 1727 г. 15-летней деви­цей была выдана за 42-летнего генерал-майора Христиана Августа Ангальт-Цербстского. Он был командиром 8-го Ангальт-Цербстского полка в городе Штеттине (Помера- ния). Летом 1742 г. Фридрих 2 назначил его губернатором Штеттина и пожаловал чи­ном генерал-лейтенанта. Не­сколько позже Христиан стал герцогом и соправителем Цербста. Первого января 1744 г. герцогиня Иоганна Елизавета Фанте получили письмо из Петербурга. Оно было адресовано им Крюммером от имени императрицы Елизаветы I, содержало ее высо­чайшее приглашение приехать в Рос­сию. Сватовство русского двора имело для Пруссии важное юридическое значение, поэтому ее посол в Петербурге Лардефельд своевременно информировал своего короля о намерениях Елизаветы. Фридрих 2 приветствовал, ко­нечно, предстоящий брак Фикс с наследником русского престола, надеясь в будущем в лице “молодого двора” иметь свою агентуру в Петербурге. Он пожелал лично побеседовать с невестой, пригласил ее с матерью в Берлин на приватный обед, во время которого убедился, что 15-летняя Фикс заметно умнее своей матери.

После свидания с королем герцогиня с дочерью под именем графини Рейнбек отправилась в далекую, зане­сенную снегом Россию; 5 февраля они добрались до Митавы (Елгавы), потом на их пути были Рига, Петербург, и наконец вечером 9 февраля они прибыли в Москву в Анненгоф­ский дворец *, в котором в те дни временно нахо­дился двор Елизаветы. С этого вечера и нача­лась новая страница в жизни до того мало кому известной девицы Фикс из немецкого города Штеттина.

В противоположность своему будущему супругу Фикс с первых же дней пребывания в России с завидной настой­чивостью и редким прилежанием взялась за изучение русского языка и рус­ских обычаев. С помощью адъюнкта и переводчика Академии наук Василия Ададурова она очень быстро добилась заметных успехов. Уже в конце июня в церкви во время своего обраще­ния в православную веру она четко произнесла свое исповедание на чистом русском языке. Чем очень удивила всех присутствующих. Императрица даже прослезилась. Другая задача, которую вполне сознательно решала в то время юная немка, состоя­ла в том, чтобы понравиться и вели­кому князю Петру Федоровичу, и императрице Елизавете, и всем русским людям.

Позже Екатерина II вспоминала: “ .поистине я ничем не пренебрегала, чтобы достичь этого: угодливости покорность, уважение, желание нравиться, желание посту­пать как следует, искрен­няя привязанность, все с моей стороны постоянно к тому было употребляемо с ГМ4 по 1761 г.”.

Приняв православие 28 июня ША г., Фике на другой день была обручена с великим князем Петром Федорови­чем. После этого она получила титул великой княгини и новое имя - Екате­рина Алексеевна.

В декабре 1741 г. по дороге из Москвы в Петербург Петр Федорович заболел оспой и пролежал тяжелобольным в Хотилове до февраля. Оспа обезобразила его лицо. Он заметно вырос, но ин­теллект его оставался на прежнем уровне, да и ребяческие забавы тоже.

Наконец наступил самый важный для Екатерины Алек­сеевны день - день свадьбы ее с Пет­ром Федоровичем. Она состоялась 21 августа в столице. По русскому обы­чаю было все: и богатый наряд невесты с драгоценными украшениями, и торжественная служба в Казанской цер­кви, и парадный обед в галерее Зимнего дворца, и роскош­ный бал.

Замужество Екатерины мало назвать неудачным или несчастливым - оно было для нее, как для женщины, унизительным и оскорбительным. В первую брачную ночь, Петр уклонился от супружеских обязанностей, последую­щие были такими же. Позже Екатерина свидетельствовала: “ .и в этом положении дело оставалось в течение девяти лет без малейшего изменения”.

До свадьбы Екатерина на что-то еще надеялась. О своем отношении к Петру-жениху она пи­сала: “ .не могу сказать, чтобы он мне нравился или не нравился; я умела только повиноваться. Дело матери было выдать меня замуж. Но, но правде, я думаю, что русская корона больше мне нрави­лась, нежели его особа. Ему было тогда 16 лет . он говорил со мной об игрушках и солда­тах, которыми был занят с утра до вечера. Я слушала его из вежливости и в угоду ему . но нико­гда мы не говорили между собою на языке любви: не мне было начинать этот разговор .”

Отношения между молодыми супругами не сложились. Екатерина поняла окончательно, что ее муж всегда будет для нее чужим человеком. И думала она о нем теперь уже по-другому: “ .у меня явилась жестокая для него мысль в самые первые дни моего замужества. Я сказала себе: если ты полюбишь этого человека, ты будешь несчастнейшим созданием на земле . этот человек на тебя почти не смот­рит, он говорит только о куклах и обращает больше внимания на всякую другую женщину, чем на тебя; ты слишком горда, чтобы поднять шум из-за этого, следова­тельно . думайте о самой себе, сударыня”

Не каждая женщина в этой затхлой атмосфере при­дворных интриг могла подняться выше ок­ружающем ее среды, всегда вести себя внешне достойно и думать только о самой себе, о той пока совершенно неясной перспективе, которая ожидала ее в будущем. И только сочетание неза­у­рядного ума, не по годам сильной воли, немалой храбрости и, конечно, хитрости, лицемерия, неограниченного често­любия и тщеславия помогло Екатерине в течение 18 лет вести скрытую борьбу за свое место при русском дворе и добиться, в конце концов, вожделенной короны импе­ратри­цы.

После свадьбы мать Екатерины Алексеевны отбыла из России, и та осталась среди русских совершенно одинокой. Но это не огорчало ее, они с матерью никогда не были ду­ховно близкими людьми. В довершение мать необдуманны­ми поступками только мешала своей дочери поддер­живать незапятнанным доброе имя при дворе. Более всего Екате­рина Алексеевна добивалась расположения императрицы. Несмотря на все старания великой княгини всегда и во всем ей нравиться, отношения между ними были неровными, далеко не дружественными, а порой даже напряженными. Правда, Елизавета не скупилась на подарки. Перед обруче­нием Екатерина Алексеевна получила ожерелье стоимо­стью 150 тыс. руб. На мелкие расходы ей было назначено содержание в 30 тыс. руб.