Cорок лет своей большой творческой жизни Николай Алексеевич Некрасов (1821—1878) провел в Петер­бурге. В этом городе сложилось мировоззрение поэта-гражданина, окрепла его «муза мести и печа­ли». Здесь тридцать лет руководил он передовой русской журналистикой. В Петербурге же Некрасов скончался и похоронен.

За долгие годы труда, борьбы и напряженной творческой и журнальной работы Некрасов срод­нился с Петербургом:

Милый город! где трудной борьбою

Надорвали мы смолоду грудь .

О Петербурге Некрасов писал в разные периоды своей жизни. На глазах поэта менялся облик Петербурга. Столица капитализировалась, те­ряла свой «строгий, стройный вид», на ее окраинах вырастали фабрики и заводы, рядом с уютными дворянскими особняками строились огромные Доходные дома «под жильцов», застраивались пустыри. Некрасивые, угрюмые дома с дворами-колодцами портили классические ансамбли.

Некрасов показал читателям не только красоту Петербурга, но и его глухие окраины, заглянул в темные сырые подвалы, ярко отразил соци­альные противоречия большого города.

Уже в раннем юмористическом стихотворении «Говорун» (1843) Некрасов писал:

Столица наша чудная

Богата через край,

Житье в ней нищим трудное,

Миллионерам — рай.

Здесь всюду наслаждение

Для сердца и очей,

Здесь всё без исключения

Возможно для людей

При деньгах — вдвое вырасти,

Чертовски разжиреть,

От голода и сырости

Без денег умереть .

И неизменно, когда Некрасов обращался к петербургской теме, он изображал два мира — миллионеров и нищих, владельцев роскошных палат и обитателей трущоб, счастливцев и несчастливцев.

«Петербург—город великолепный и обширный!—писал Некрасов в незаконченном романе «Жизнь и похождения Тихона Тростникова».— Как полюбил я тебя, когда в первый раз увидел твои огромные домы, в которых, казалось мне, могло жить только счастие, твои красивые магазины, из окон которых метались мне в глаза дорогие ткани, серебро и сверкающие каменья, твои театры, балы и всякие сборища, где встре­чал я только довольные лица . «Здесь,— думал я,— настоящая жизнь, здесь и нигде более счастие!» — и как ребенок радовался, что я в Петер­бурге. Но прошло несколько лет .

Я узнал, что у великолепных и огромных домов, в которых замечал я прежде только бархат и золото, дорогие изваяния и картины, есть чер­даки и подвалы, где воздух сыр и зловреден, где душно и темно и где на голых досках, на полусгнившей соломе в грязи, стуже и голоде влачат­ся нищета, несчастье и преступление. Узнал, что есть несчастливцы, которым нет места даже на чердаках и подвалах, потому что есть счаст­ливцы, которым тесны целые домы . И сильней поразили меня такие картины, неизбежные в больших и кипящих народонаселением городах, глубже запали в душу, чем блеск и богатства твои, обманчивый Петер­бург! И не веселят уже меня твои гордые здания и все, что есть в тебе блестящего и поразительного! ».

Некрасов знал, что лучшие архитекторы мира работали в Петербурге. Они одели в гранит Неву, выстроили чудесные дворцы, создали неповто­римые ансамбли, украсили город великолепными парками с изумитель­ными решетками. Но за этим парадным, пышным, нарядным Петербур­гом, Петербургом обеспеченных и сытых, начинался другой Петербург, где «каждый дом золотухой страдает», где «мерзнут дети на ложе своем», где трудно и тяжело бесприютным беднякам.

Многие поэты и писатели воспели непревзойденную красоту Петер­бурга. Но Некрасов сказал о нем новое слово. Великолепную северную столицу, один из красивейших городов мира, Некрасов увидел глазами петербургского бедняка и воспел ее как поэт революционной демокра­тии — с горячим сочувствием к несчастным и обездоленным, с ненавистью к сытым и праздным хозяевам жизни.

Творческое внимание поэта было неизменно приковано к «приютам нищеты». С ними были связаны тяжелые годы трудной молодости поэта.

Некрасов приехал в Петербург из ярославской глуши в июле 1838 го­да, окрыленный радужными надеждами — учиться в университете и стать поэтом. Однако суровая действительность быстро развеяла эти мечты. Отец, мечтавший о военной карьере для сына, узнав о его стремлении поступить в университет, лишил сына материальной помощи. Юноша оказался в чужом для него городе один, без родных, без всяких средств

к существованию.

Я отроком покинул отчий дом.

(За славой я в столицу торопился.)

В шестнадцать лет я жил своим трудом

И между тем урывками учился.

Начались тяжелые дни.

На себе самом испытал Некрасов холод, голод, бездомную жизнь петербургского бедняка: жил на окраинах, ночевал в ночлежках, голод­ный ложился спать и удивлялся потом, как не отнялась у него правая рука от вечной спешной работы. «Господи! сколько я работал! Уму не­постижимо, сколько я работал, полагаю, не преувеличу, если скажу, что в несколько лет исполнил до двухсот печатных листов журнальной работы; принялся за нее почти с первых дней прибытия в Петербург».

Это была трудная молодость разночинца-демократа, для которого органически чуждой оказалась поэзия «дворянских гнезд».

Первые квартиры Некрасова в Петербурге не сохранились: сегодня на местах окраин и страшных трущоб, где он жил, раскинулись десятки новых проспектов, улиц, площадей, садов.

По приезде в Петербург Некрасов остановился сначала в дешевых номерах в Ямской (ныне улица Достоевского), недалеко от Кузнечного рынка. «Так и стал я проживать,— рассказывал позже Некрасов,— в какой-то грязной гостинице, шлифовал тротуары, да денежки спускал». Осенью того же 1838 года в «увеселительном заведении» на Итальянской улице (ныне улица Ракова) юноша встретился с преподавателем Духов­ной академии Д. И. Успенским, который не только пообещал подготовить его к экзамену по латыни, но и пригласил к себе жить. «Поселился у него на Охте. Подле столовой за перегородкой темный чулан был моей квартирой». На Охте, которая была тогда почти деревней, Некрасов прожил недолго. На заявлениях о приеме в университет от 14 июля и 4 сентября 1839 года он указал свой новый точный адрес:

«Жительство мое: Рождественской части 6-го квартала у Малоохтинского перевоза, в доме купца Трофимова». Дом стоял на левом бе­регу Невы (набережная Большой Невы, 63; не сохранился). Здесь Некра­сов прожил около полугода. (По тому же адресу, на глухой отдаленной окраине, где ютились бедняки, «близ Малоохтинского перевоза», жил перед поступлением в университет и герой неоконченного романа Некра­сова «Жизнь и похождения Тихона Тростникова».) Голодный, в дырявых сапогах, ходил Некрасов отсюда пешком через весь город на лекции в университет, куда был принят вольнослушателем. Учиться было очень трудно. Как вольнослушатель, Некрасов не имел права на стипендию. Много времени отнимали поиски хоть какого-нибудь заработка. Иногда удавалось достать грошовые уроки или переписку, а когда и их не было, он отправлялся либо на Сенной рынок, где за гроши или кусок хлеба писал крестьянам письма и прошения, либо шел в казначейство, где рас­писывался за неграмотных, получая за это несколько копеек. Губернское казначейство помещалось в доме № 76 по Екатерининскому каналу (ныне канал Грибоедова).