Казачество раскрывается в эпопее многогранно – в быту в семье, в труде, во взаимоотношениях личности и общества и, наконец, в участии в исторических событиях.

Казаки любят трудиться, любят природу. В романе даны сцены труда в разные времена года: рыбная ловля на Дону, весенние полевые работы, покос, который воспринимается как праздник, уборка хлебов осенью и заготовка дров зимой. Особенно много трудятся женщины – казачки. Они верные помощницы мужей в самом тяжелом крестьянском труде: нянчат детей, ведут домашнее хозяйство, шьют одежду и вяжут носки, платки. Героини Шолохова все время в труде.

Изображая быт казачества, его жизненный уклад Шолохов умеет через отдельные сцены осветить наиболее типичное, наиболее характерное для казачества. Рисуя свадьбу Григория Мелехова и Натальи, писатель отражает в нем не только жизнь двух семей, но всего хутора. Красота, торжественность обряда сочетается здесь с дикостью и невежеством нравов. Глубоко индивидуальные судьбы каждого из мелеховской семьи, мир “внутренней жизни” каждого как личности, отношения с хутором и природой в совершенно конкретных, диктуемых временем обстоятельствах – в основе всего этого сложнейшие процессы долгих размышлений писателя, включавшие в себя и “домысел” художника, опиравшийся на личные наблюдения и шедший нехоженой дорогой непременного обобщения этих наблюдений в связи с той средой и тем временем, которые находились в поле его зрения.

Возникновение капиталистических предприятий на Дону – это одна из страниц истории донского казачества, части русского народа. С появлением купеческих предприятий хуторах и станицах появляются рабочие, которые смело высказывают свое возмущение существующими порядками.

Рассказывая о взаимоотношениях купцов и рабочих, М.Шолохов выступает против тех, кто присвоил плоды труда народа. С введением в роман рабочей прослойки автор большое внимание обращает на характеристику политических взглядов, формировавшихся в казачестве. Первая мировая война изображается М.Шолоховым как страшное народное бедствие. Высокий дряхлый старик, участник турецкой войны, предупреждает казаков о том, что война будет особая, не похожая на турецкую: «Теперь ить вон какая оружия пошла ». – «Один черт! Как в турецкую народ переводили, так и в эту придется…» - резко отвечает на слова деда казак Томишин. Выражая народное отношение к войне, старый солдат призыввает молодых казаков: «Помните одно: хочешь живым быть, из смертного боя целым выйти - надо человечью правду блюсти…чужого на войне не бери, - раз. Женщин упаси бог трогать, ишо молитву такую надо знать». Писатель показывает невежество и суеверие казаков, которые верили различным талисманам, и усердно переписывали молитвы, текст которых дается в романе. Но в этих заветах старины есть и гуманные слова об отношении к женщинам и о том, чтобы армия не занималась грабежами и насилиями.

М. Шолохов с большим мастерством передает ужасы войны и умение простых людей оценить происходящее. Правительство, стараясь воодушевить солдат на борьбу, не скупилось на ордена и медали. Война калечит людей физически и нравственно, рождает звериные инстинкты. Писатель рисует страшные картины массовой гибели на поле боя. М. Шолохов расскажет, как спешно, без проверки данных обвинения расстреливали в бурунах Вешенской, как выжигали, громили по железному приказу председателя Реввоенсовета республики Льва Троцкого курени и целые селенья. Приговоры без суда и следствия, без вызова свидетелей, грозные распоряжения о реквизициях, контрибуция без разбора, уплотнение станиц для переселенцев, приказы о распылении казачества, всяких новых административных делениях – вот что обрушилось на голову не только контрреволюционеров, но и дружелюбно настроенных к нам казаков, переходивших от Краснова или сохранявших нейтралитет. Началось грубое вмешательство в бытовые традиции.

Шолохов, по собственному признанию, сознательно смягчил описание зверств, но его позиция очевидна: нет никакого оправдания тем кровавым акциям, которые совершались от имени рабочего класса и крестьянства. Это было и навсегда останется тягчайшим преступлением перед народом.

Мировая война усилила социальные разногласия между офицерами и солдатами, углубила пропасть между ними и способствовала пробуждению революционного сознания у наиболее передовой и прогрессивной части рабочих и крестьян, одетых в солдатские шинели.

В романе один из честных сотрудников ревтрибунала при Донском ревкоме напоминает Бунчуку, призванному работать в чрезвычайной комиссии. «Мы по необходимости физически уничтожаем контрреволюционеров, но делать из этого цирк нельзя». Так думает сам Шолохов, протестовавший против любого бессмысленного насилия.

Но случилось так, что представители Советской власти, армии и ЧК устроили действительно «цирк» с разработанной программой «расказачивания», «борьбы с Доном».

О садистских выходках «устроителя» коммунизма комиссара Малкина казак-старовер так рассказывает Штокману и Кошевому: «Собирает с хуторов стариков, ведет их в хворост, вынимает там у них души, телешит их допрежь и хоронить их не велит родным».

«По третьей категории его», «я… вас расказачу, сукиных сынов, так, что вы век будете помнить!» - распоряжается чужими жизнями, как Бог, карающий деятель.

Из всего этого труженики Дона сделали вывод: «Потеснили вы казаков, надурили, а то бы вашей власти и износу не было».

Не на месте оказался и политработник Осип Штокман. Он ростовчанин, слесарь, может и столярничать, работал на заводе «Аксай» (Ростов-на-Дону), на других предприятиях, в Юго-восточных железнодорожных мастерских. Он, следовательно, кадровый пролетарий-металлист. Ростов в эту пору давно уже стал одним из крупнейших центров революционного движения на юге России, большевицкое влияние там всегда было значительным. Штокман вступил в РСДРП в 1907 году, в том же году был арестован «за беспорядки», сидел в тюрьме, отбыл ссылку. Разумеется, на допросе у следователя он отрицал какую бы то ни было связь с партийной организацией во время проживания в Татарском, но связь эта, видимо, все же сохранялась: Штокман вел переписку со своими товарищами. То, что следствие ничего не извлекло для себя нужного из перехваченного письма, говорит только об одном: переписку вели опытные конспираторы.

В качестве легального прикрытия Штокман представлялся (и, видимо имел соответствующие документы) как торговый агент фирмы «Зингер». Нельзя не признать, что «прикрытие» было выбрано как нельзя удачнее: фирма производила швейные машинки и имела разветвленную сеть торговых агентов по всей России. Владельцы ее были богатые капиталисты, выходцы из Германии, они имели многочисленных «друзей» в правящих круга тогдашней России, - вот почему удостоверение упомянутой фирмы давало революционеру Штокману вполне респектабельную репутацию.

В Татарском, где совсем нет пришлых и чужих, где население необычайно однородно в культурном и этническом отношениях, приезд Штокмана привлек повышенное внимание. О нем долго судачили хуторские кумушки, а мальчишки «дни напролет неотступно торчали под плетнями, с беззастенчивым любопытством разглядывая чужого человека». Он относился к этому со сдержанным спокойствием, как к естественному и понятному явлению.