Две главы книги ("Хотилов" и "Выдропуск") снабжены подзаголовками "Проект в будущем"; писатель переадресовывает авторство размещаемых здесь документов некоему своему другу; солидарность с изложенными взглядами подчеркивается именованием друга "гражданином будущих времен". "Проектами" представлен реформаторский путь преобразования России. В главе "Выдропуск" вносится предложение об уничтожении придворных чинов. Исключительное значение имеет глава "Хотилов" - с проектом полной отмены крепостного права.

В проекте дана основательная мотивировка необходимости отмены крепостного права. Писатель призывает не довольствоваться внешними признаками благополучия: "да не ослепимся внешним спокойствием государства и его устройством и для сих только причин да не почтем оное блаженным. Смотри всегда на сердца сограждан. Если в них найдешь спокойствие и мир, тогда сказать можешь воистину: се блаженны. «Состояние земледелателей» "опасно в неспокойствии своем". Труд крепостных, рабский труд, не производителен и потому экономически не выгоден. Человек в деяниях своих руководствуется пользой. "Следуя сему естественному побуждению, все начинаемое для себя, все, что делаем без принуждения, делаем с прилежанием, рачением, хорошо. Напротив того, все то, на что несвободно подвизаемся, все то, что не для своей совершаем пользы, делаем оплошно, лениво, косо и криво. Таковых находим мы земледелателей в государстве нашем. Нива у них чуждая, плод оныя им не принадлежит. И для того обрабатывают ее лениво; и не радеют о том, не запустеет ли среди делания".

Крепостничество беззаконно, потому что нарушает основания права естественного и права гражданского. "Право естественное показало вам человеков, мысленно вне общества, приявших одинаковое от природы сложение и потому имеющих одинаковые права, следственно, равных во всем между собою и единые другим не подвластных. Право гражданское показало вам человеков, беспредельную свободу на мирное оныя употребление. Но если все они положили свободе своей предел и правило деяниям своим, то все равны от чрева материя в природной свободе, равны должны быть и в ограничении оной. Следственно, и тут один другому не подвластен. Властитель первый в обществе есть закон; ибо он для всех один".

Крепостничество бессердечно; Радищев говорит об этом тоном церковной проповеди: "опомнитесь, заблудшие, смягчитеся, жестокосердые; разрушьте оковы братии вашей, отверзите темницу неволи и дайте подобным вам вкусити сладости общежития, к нему же всещедрым уготованы, яко же и вы. Они благодетельными лучами солнца равно с вами наслаждаются, одинаковые с вами у них члены и чувства, и право в употреблении оных должно быть одинаково".

Лучшее состояние, по Радищеву, - это чувствования, сердце услаждающие любовию человечества.

Радищев очень надеется на успех реформы. Он (якобы устами друга своего) готов предложить варианты, постепенный путь преобразований: освободить в первую очередь дворовых, дозволить свободное вступление крестьян в супружество, передать обрабатываемую крестьянами землю в их полную собственность, разрешить им покупать землю, дозволить получать свободу за выкуп. Сама эта вариантность - стимул быстрее начать реформу; вероятно, возможны другие решения, лишь бы дело пошло, лишь бы в итоге свершилось заветное: "За сим следует совершенное уничтожение рабства".

Радищев вполне отдает отчет в том, что даже умеренная идея реформы вызовет протест со стороны крепостников. Что уж говорить об идее революции! Может быть, именно поэтому революционная идея прорабатывается наиболее последовательно и тщательно.

Глава "Любани". После разговора с крестьянином путешественник восклицает: "Страшись, помещик жестокосердый, на челе каждого из твоих крестьян вижу твое осуждение".

"Зайцово". Рассказ друга путешественника Крестьянкина, председателя уголовной палаты, о жестоком помещике, который когда-то сделал придворную карьеру. Приобретя деревню, асессор стал варварским эксплуататором крестьян. Несмотря на то, что описанный в главе крестьянский бунт локален, возникает стихийно на бытовой почве, для концепции писателя он имеет важное значение. Здесь подчеркнута крестьянская солидарность. Здесь впервые формулируется мысль, которая будет продолжена и развита: "Я приметил из многочисленных примеров, что русский народ очень терпелив и терпит до самой крайности; но когда конец положит своему терпению, то ничто не может его удержать, чтобы не преклониться на жестокость".

"Хотилов". Выводы "проекта", опирающиеся на реальный масштабный русский бунт, непосредственно развивают мысли о терпении народа и мощи прорыва такового, о "веселии мщения".

"Вышний Волочек". Рассказ о некоем помещике, добившемся процветания своего имения за счет превращения крестьян в рабов. Он отобрал у крестьян их наделы, а барщину сделал непрерывною, "всех крестьян, жен и их детей заставил во все дни года работать на себя». Писателя особо возмущает, что сей предприимчивый помещик "славится как знаменитый земледелец". По мнению писателя, он заслуживает другого отношения: "Богатство сего кровопийца ему не принадлежит. Оно нажито грабежом и заслуживает строгого в законе наказания < .> Вместо вашего поощрения к таковому насилию, которое вы источником государственного богатства почитаете, прострите на сего общественного злодея ваше человеколюбивое мщение".

"Медное". Концовка, разговор путешественника с другом-иностранцем: "А все те, кто бы мог свободе поборствовать, все великие отчинники, и свободы не от их советов ожидать до от самой тяжести порабощения".

"Тверь. Встреча путешественника с "новомодным стихотворцем", автором оды «Вольность", которая широко цитируется; включены и строфы, рисующие картину победоносной народной революции.

'Тородня". Насмотревшись произвола, сопровождающего рекрутский набор, путешественник восклицает: "О! если бы рабы, тяжкими узами отягченные, яряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши, главы бесчеловечных своих господ, и кровию нашею обагрили нивы свои! что бы тем потеряло государство?»

Повествование продолжается. Тема революции высоким тоном пророчества исчерпана.

Все идеи книги взаимодействуют между собой, каждая хороша в своих пределах (и при удачной конъюнктуре), каждая по-своему уязвима. Необходимость просвещения (хоть оно меняет содержательное наполнение не исчезнет никогда, ни при каком режиме; но оно встречает внешнее препятствие (цензуру) и внутреннее (как пример, Радищев полемизирует с масонством; но борьба идей, видимо, неизбежна). Излишнее упование на просвещение, переоценка его возможностей подпитывает утопические общественные настроения. Путь реформ перспективен, поскольку менее болезнен; но хватит ли решимости наверху, примут ли преобразования внизу? Но да свершится - хотя бы путем революции.