Не тмился ль часто в полдень Феб?

Впоследствии в «Объяснениях» он заявил, что «сия мысль относилась на императора Павла, который, в полудни своего царствования поступая неблагоразумно, заставлял всякого

думать, что царствование его скоро затмится».

В том же 1798 году Державин выставил и с прямым поучением, обращенным к царю. В стихах «На день рождения великого князя Михаила Павловича» он писал о том, что « мира царь – есть раб господень», что

Священна доблесть – право к власти,

Лишь правда – над вселенной царь, -

И , намекая на обстановку царствования Павла 1, заявлял:

Престола хищнику, тирану

Прилично устрашать рабов,

Но богом на престол воззвану

Любить их должно как сынов.

Державин боле не имел сомнений в том, что Павел был хищником и тираном на престоле, что он «поступал неблагоразумно» и что власть его не может продолжаться долго.

Поэтому Державин с радостию и надеждою встретил появление нового царя и в оде « На восшествие на престол Александра 1»(1801)писал:

Мои предвестья велегласны

Уже сбылись, сбылись судьбой,

Умолк рев Норда сиповатый,

Закрылся грозный, страшный взгляд,

Зефиры вспорхнули крылаты,

На воздух веют аромат…

Своими «предвестьями» Державин называл свои пожелания,

Выраженные в день рождения Александра в 1779 году («На рождение в Севере порфирородного отрока») относительно его характера и достоинств, но современники с полным основанием увидели в «сиповатом Норде» Павла 1, и нельзя думать, что эти строки могли не иметь отношения к убитому императору.

Предыдущие его высказывания явно подводилик этой оценке окончившегося царствования.

В стихах Державина – и это было его принципиальным успехом, достижением появляются фигуры конкретных людей. Их поведение описывает поэт, к ним обращает свои упреки и назидания.

Современники угадывали конкретные намеки многих стихотворений Державина, приобретавших тем самым

Характер острых злободневных фельетонов.

Сатирическое дарование Державина, его склонность к поучениям получили широкий выход в этих стихах.

Соблюдение жанровых границ не имело при этом никакого значения для державина : В похвальной оде «Фелица» задел же он многих сановников Империи!

В Практически всех стихотворениях Державина, и серьезных, и шутливых, можно встретить упоминания о различных людях, о свойственных им чертах характера, привычках, о взаимоотношениях с ними поэта. Стихи Державина населены его друзьями, знакомыми, но прежде всего в них присутствует сам поэт со своими взглядами, мыслями, настроениями.

Авторское отношение к изображаемому составляет важную и характерную черту творчества Державина.

Непосредственное отношение к частной жизни Державина имеет стихотворение «Ко второму соседу»(1791), т.е. к подполковнику Гарновскому, жившему рядом с Державиным на Фонтанке близ Измайловского моста.

Гарновский был управителем Потемкина, заведовал его обширным хозяйством в Петербурге, сосредоточенном в Таврическом дворце. Нажив большое состояние, он приступил к постройке огромного дома, на участке смежном с участком Державина, чем вызвал недовольство поэта:

Почто же, мой второй сосед,

Столь зданьем пышным, столь отличным,

Мне солнца застеняя свет,

Двором межуешь безграничным

Ты дому моего забор?

Ужель полей, прудов и речек,

Тьмы скупленных тобой местечек

Твой не насытят взор?

Гарновский перевозил в свой новый дом имущество

Таврического дворца после смерти Потемкина, о чем стало известно, может быть, не без помощи стихов Державина, и родственникам Потемкина, в числе которых был генерал – прокурор А.Н. Самойлов, через полицию прекратили это беззастенчивое грабительство.

Но жалоба на Гарновского облечена Державиным в форму строгого поучения. Поэт предупреждает об изменчивости человеческого счастья, о суетности желаний:

С сумой не ссорься и с тюрьмой.

Хоть днесь к звездам ты высишь стены,

Но знай: ты прах одушевленный

И скроешься землей.

Предупреждение Державина оказалось своевременным.

Гарновский вскоре был изобличен в казнокрадстве и отдан под суд, а роскошный дом его, который владелец предполагал продать кому-либо из членов царской семьи, превращен в казармы конной гвардии.

Особый подход у Д ержавина к личности Потемкина.

В «Водопаде» Потемкин предстает как великий деятель, несмотря на то, что он неукладывается в ту норму «пользы» и добродетели, которую представляет в оде Румянцев.

В Потемкине, помимо его действительных заслуг перед Россией и его личных «грехов», хорошо известных Державину, поэт почувствовал нечто выходящее за рамки обычных представлений эпохи о придворной знати. Потемкина нельзя мерить стандартной мерой , его характер нельзя определить одной какой-либо чертой. Недаром Пушкин в полемике с чопорной критикой «Онегина» приводил как пример поэтической смелости, даже «дерзости» строки из «Водопада» о Потемкине:

Не ты ль который взвесить смел

Дух россов, мощь Екатерины,

И опершись на них хотел

Вознесть твой гром на те стремнины,

На коих древний Рим стоял

И всей вселенной колебал?

Здесь «дерзость» выражений подстать грандиозности

политических замыслов Потемкина, смелости его «греческого проекта» – завоевать Константинополь и воссоздать Византийскую империэ как дружественное России государство с внуком Екатирины11 Константином на троне.

Потемкин изумляет Державина, заставляет находить новые мерки взамен обычных этико-политических критериев:

Се ты, отважнейший из смертных!

Парящий замыслами ум!

Не шел ты средь путей известных,

Но проложил их сам – и шум

Оставил по себе в потомки,

Се ты, о чудный вождь Потемкин!

Политическое величие и внеморальность личности «чудного вождя», его величие и славолюбие – все это требовало какой-то иной меры, волновало воображение поэта.

Польза и добро в личности Потемкина слиты воедино со злом.

Титанический образ Потемкина, созданный в «Водопаде»

Мог измеряться только эстетической мерой, а не этической.

Эстетический подход к людям и событиям в оде отодвигал на второй план все остальное.

Поэт побеждал в Державине его политические и нравственно-философские убеждения, не объяснявшие всей сложности исторической действительности.

Державин-мыслитель рассудком на стороне Румянцева, в деятельности которого он видит воплощение гражданственного идеала, подчинения человека общественному долгу. Державин-поэт не может освободиться от очаровавших его величия и славы Потемкина. Так возникает разрыв между нравственным и эстетическими идеалами. Самая основа просветительской мысли – идея абсолютной противоположности добра и зла подвергнута сомнению.