Все три новеллы существенно отличаются от ранних произве­дений писателя. Их объединяет исторически точное изображение русского быта, который определяет самую сущность сюжета, из­ложенного как реальное происшествие.

С ранней попыткой Чулкова создать плутовской роман мы встречаемся в «Сказке о рождении тафтяной мушки», включен­ной в «Пересмешник». Героем ее является никогда не унывающий Неох (на что и намекает его «говорящее» имя), студент будто бы существовавшего в древнем Новгороде университета. Веселые похождения Неоха слегка намекают на студенческие годы самого Чулкова. Все остальное в повести имеет чисто условный литературный характер: действие ее происходит в Древней Руси, но никак исторически не мотивировано.

Действующие лица «Сказки о тафтяной мушке» — жрецы, князья, министры, богатые купцы и таинственные красавицы — тради­ционные фигуры из романа приключений.

Принципиально иначе подходит Чулков к жанру плутовского романа, работая над «Пригожей поварихой, или Похождением развратной женщины» (1770), книгой, хронологически следовав­шей за «Пересмешником».

Одним из лучших произведений, созданных писателями-разночинцами, оказался роман Чулкова «Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины», вышедший в 1770 году. Создание образа главной героини романа — женщины из народа, принужденной торговать собой, никогда не унывающей в несчастье и свободной от каких-либо угрызе­ний совести, — было главной заслугой Чулкова. Такого героя еще не знала русская литература. Он открыто противостоял героям класси­цизма. Рост денежных отношений разрушал феодально-сословную идео­логию. Деньги и в феодальном государстве стали многое определять — и общественное положение и мораль, и поведение людей. Разбогатеть — значит утвердить себя в качестве «госпожи», жить в свое удовольствие, обеспечить себе уважение. Пригожая повариха Мартона обогащается, и Чулков не осуждает ее за мошенничество. за бесчестные поступки. Он далек от морализирования и описывает Мартону такой, какова она на самом деле, показывая при этом, что ее поступки определяются не ее порочной натурой, не ее «низким» происхождением, а правами общества, в котором она жила.

В романе о развратной женщине поэтому вторым главным дейст­вующим лицом оказалась та общественная среда, с которой связана Мартона,— русское дворянство. Чулков выставляет на всеобщее обозре­ние русских дворян, но не обличает и не судит их, а лишь констати­рует, что они живут не по кодексу чести, как о том любят говорить. Праздные, они стремятся к удовольствиям и любовным утехам. В погоне за деньгами они совершают бесчестные поступки, руководствуясь не разумом, а страстями. Чувствуя себя хозяевами жизни, они не при­знают никаких добродетелей, никакой морали, никакой «должности». В таком-то обществе и вынуждена жить Мартона. Чулков сочувствует своей героине, которая добивается богатства, обманывая и обкрадывая сластолюбивых дворян.

Истинный человек в понимании Чулкова — это энергичный, пре­успевающий делец, добивающийся любыми средствами своей цели, пре­ступая чрез все запреты, движимый только своим эгоизмом. Объяснив пороки Мартоны влиянием среды, Чулков подчеркивает, что дело не в бесчестных делах ее — она поступает, как все. Берет деньги за любовь? Но ее прелести торгуют «благородные» — почему же не брать? Она обворовывает подполковника, но этого требует ее любовник, дворянин Ахаль. Нет, не в пороках проявляется ее характер. Индивидуальность Мартоны в другом. В том, например, что она, развратная женщина, оказывается способной любить без торга, в том, что она не жадна, в том, что она никогда не унывает и не падает духом. Множество несча­стий обрушивается на нее, и всякий раз она находит в себе силы вы­путаться из беды. Что же делает ее неунывающей? Вера в себя. Демо­кратизм Чулкова проявился в антифеодальном понимании человека: не сословная принадлежность, а личные достоинства — вот мера его оценки.

Нарисовав галерею образов своих современников, Чулков не умеет раскрыть внутренний мир личности даже главной героини. В этом, не­сомненно, проявилась литературная беспомощность Чулкова. Он не может создавать индивидуальные характеры, типизировать, обобщать. Его опи­сания откровенно эмпиричны. Русская проза переживала младенческий период своего становления.

Крупной вехой в истории русской прозы XVIII века стал 1769 год. Он ознаменовался появлением крупнейших прозаических произведений, выходом на литературное поприще целой группы талантливых прозаи­ков, среди которых двое — Николай Новиков и Денис Фонвизин — своим творчеством утвердят важную роль прозаических жанров в литературе.

Главным событием литературной жизни 1769 года стали сатириче­ские журналы, проза в которых, посвященная насущным вопросам со­временности, заняла главное место. Появление сатирических журналов оказалось возможным благодаря политике показного либерализма Екатерины II. С января 1769 года она стала издавать сатирический журнал «Всякая всячина», в первом же номере которого «отважилась» всемилостивейше разрешить всем желающим издавать сатирические, журналы без цензуры и даже анонимно. На призыв «Всякой всячины» откликну­лось несколько литераторов. М. Чулков стал издавать журнал «И то, и се", Ф. Эмин два журнала - «Смесь» и «Адская почта». Наи­более радикальным и содержательным стал журнал «Трутень», начав­ший выходить с мая 1769 года. Его издателем и главным автором был Николай Новиков.

Но с наибольшей полнотой писательский талант Новикова про­явился не в публицистике, а в художественных произведениях. Отказываясь от публицисти­ческой декларативности, он стремился создавать конкретные и типиче­ские характеры русских помещиков и крестьян.

Для этого Новиков использовал жанр писем. Наиболее удачными в художественном отношении произведениями в «Трутне» окажутся «Отписки крестьянские» и «Письма дяди к племяннику». В «Отписках крестьянских» Новиков документально точно показывает нищету вечного труженика, его чудовищное бесправие, полную зависимость от произвола жестокого и равнодушного к человеческим страданиям барина. Созданный писателем образ впавшего в отчаяние от бедности, непо­мерных повинностей крепостного Филатки потрясает читателя.

Образ «плачущего Филатки» написан писателем гуманным, ненавистником рабства, всем сердцем сочувствующим положению обездо­ленного крестьянина. Но политическая оценка явлений действитель­ности подменялась у Новикова моральной. Следствием моральной оцен­ки крепостничества и оказался образ «плачущего Филатки», обращаю­щегося с просьбой к барину, ищущего защиты у своего же господина, который представляется ему, несмотря на всю жестокость, «отцом». Но те же моральные оценки позволили Новикову увидеть в крестьянах и прекрасные, истинно человеческие качества, давно утраченные дворя­нами: отзывчивость к человеческому горю, сострадание, взаимопомощь, трудолюбие.

В «Письмах дяди к племяннику» создан яркий характер воеводы — взяточника и мошенника. «Письма» написаны Новиковым с тактом, без сатирического преувеличения, без карикатуры. Дядя искренен в своих признаниях, и искренность эта оправданна, поскольку он считает свои действия естественными и нормальными. Воевода — автор письма — предстает перед читателем пластично, как человек живой, порожденный условиями именно русского крепостнического государства. У него своя вера, понимание жизни, свои радости, огорчения, мечты. Речь его социально и индивидуально конкретна и точна. Убеждения и характер воеводы объяснены условиями его положения, как главы местной вла­сти в одном из уездов екатерининской империи. Достоверно раскрытый характер помогал познанию реальной русской жизни.