Жажда творчества, талант заставляли Пришвина постоянно обращаться к образам природы. Корни великих литературных открытий уходят в родную почву, в ее поэтическую первозданность и глубину.

До конца дней писатель хранил он память сердца, память родины, родного края, который был наполнен глубочайшей поэзией и питал его творчество.

§3. Изображение характеров в произведениях Пришвина о елецком крае.

…К каждому я стремился как к другу.

М.М. Пришвин.

Через все творчество Пришвина – рассказы, повести, роман «Кащеева цепь», дневники разных лет – проходит изображение характеров людей, с которыми Пришвину довелось жить в елецком крае: членов семьи, друзей, учителей, крестьян. Особенно яркими предстают женские образы.

Образ матери Курымушки, «органично входящий в текст произведения, непосредственно связан с солнцем, его восходом, знаменующим прекрасный день»[80].

«Мать моя вставала рано, до солнца. Я однажды тоже встал до солнца, чтобы на заре расставить силки для перепелок. Мать угостила меня чаем с молоком <…> Это угощение решило мою жизнь в хорошую сторону: я начал вставать до солнца, чтобы напиться с мамой вкусного чаю. Мало-помалу я к этому утреннему вставанию так привык, что уже не мог проспать восход солнца. Потом и в городе [Ельце] я в ставал рано, и теперь пишу всегда рано»[81].

Мать Пришвина, вставая чуть свет, хлопотала на скотном дворе, в саду, на огородах, в поле, на току. Резкая и решительная, она отдавала распоряжения, бранилась с мужиками, вела во всем жесткую экономию.

«Конечно, как хозяйка, мать была скуповата, - писал Пришвин, - но нам казалось, что плохой кусок доставался не от нее, а от самой курицы, утки, индейки». А мать была героическая здоровая женщина, как бы созданная для трудовой победы над отцовским наследством. Я был любимым сыном своей матери, мне кажется, она передала мне свой завет: продолжать эту борьбу за жизнь»[82].

Родина и мать в сознании Пришвина были неразделимы. «Конечно, и тело, и душа родины была моя мать – высокая, загорелая, как мне казалось, всемогущая женщина… Яблоки в саду, и ягоды, и птицы, и небо, и воля полей, и лесная таинственная тень, и вся природа – это все было в матери. Понимаю теперь в этом, - писал Пришвин впоследствии, - первое прикосновение к моей детской душе чувства родины, потому что потом, взрослым вынужденный учиться за границей, испытывал то же самое чувство, что называется тоской по родине»[83].

Рядом образом матери Пришвин ставит образ Дунечки. Он писал в 1947 году о фильме «Сельская учительница»: «Я смотрю на этот фильм, как на памятник близкому мне человеку, может быть даже и матери моей»[84]. «Дунечка», Евдокия Николаевна Игнатова, образ которой находим в романе «Кащеева цепь», имела большое внимание на писателя и способствовала формированию его личности, определить его вкусов и выбору занятий с самого раннего возраста[85].

Евдокия Николаевна показана в романе как умная, образованная женщина. После неудач, постигших ее в Москве, куда она поехала учиться, Дунечка решила «нести свет в деревню» – стать сельской учительницей.

Евдокия Николаевна начала свою деятельность в снятом ею флинеле в одном из имений Елецкого уезда (в 20 верстах от пришвинского Хрущева). Сначала дети шли неохотно, но постепенно доверие было завоевано, и через два года произошла совсем необыкновенный для тех времен случай. От одной из ближних деревень явилась делегация крестьян с предложением устроить школу на земле, выделенной ими для этого из общины. Евдокия Николаевна взяла деньги из своего приданного. Школа была выстроена; вместе с учениками был посажен фруктовый сад. Из учеников Евдокии Николаевны некоторые становились учителями, были и арономы.

Дунечка в своей работе шла без всякой помощи со стороны. Выписывала книги по педагогике и постепенно овладела искусством преподавания. Дети проверили у нее все вечера, воскресенья, праздники. Она им читала вслух, рассказывала о сторонах, где сама бывала с отцом, составляла с ними разные естественнонаучные коллекции.

Образ Дунечки в романе «Кащеева цепь», как и образ Марьи Ивановны, глубоко поэтичен. Дунечка – воплощение нового, свежего, перемены в жизни человека: «Бывает, ландыши запахнут тем, что для человека считается позорным, а бывает, от стены, облитой животными, повеет чистыми ландышами; зимой станет тебе, как весной, а летом покажется зима <…>. Так показалось вдруг Алпатову, когда он вступил в цветущий Дунечкин сад, будто он пробудился зимой, когда выпадает пороша и становится светло в комнатах. Кругом была сирень, цвели молодые яблони, на высокой траве ползали пчелы – весна, но чувство зимней свежести, скользнув, не прошло, а нарастало…»[86].

Дунечке Пришвин, как он сам признается, обязан теми основами поведения, которые – хочу этому верить, а отчасти и знаю – определяют характер моего жизненного творчества»[87].

Дунечка, через полвека с начала своей учительской деятельности собрала возле себя огромную семью учеников, которые стали учителями, агрономами, врачами…

Поэтично и глубоко в романе представлен образ Маши, марьи Моревны, дочери бывшей владелицы усадьбы.

«Голубой услышал Курымушку, улыбнулся ему: в дом вошла прекрасная девушка, у нее были солнце и месяц во лбу и звезды в тяжелых косах – настоящая Марья Ивановна»[88].

«Никто не мог так радоваться гостям, - пишет Пришвин в главе «Марья Моревна», - как мать, она вся сияла, встречая, и шептала Дунечке про дочь: «Вот настоящая «тургеневская женщина!»[89].

Пришвин создает «многогранный и в то же время целостный поэтический образ, который затем служит основой всей его поэтической системы: реальная действительность ассоциируется с миром с миром народной фантазии (прежде всего с русской сказкой) и с устоявшимся миром литературных героев (в данном случае с образами прекрасных тургеневских женщин.)»[90]. Подобное лирическое преображение реальных, жизненных наблюдений усиливает поэтическую направленность пришвинской прозы.

Таим образом, в пришвинской прозе уделяется большое внимание изображению женщин, сыгравших значительную роль в формировании гражданской и творческой поэзии писателя.

Эти образы переданы через реалии природы: солнце, прозрачный легкий воздух, утренняя свежесть, цветы. Изображение прекрасного через гармонию природы было свойственно пришвинской художественной манере. Сказочные реалии передают загадочность и глубину изображения героини.

С образами матери, Дунечки и Марьи Моревны связаны лучшие детские и отроческие годы Пришвина – Алпатова.

Большое место в своем романе «Кащеева цепь» Пришвин уделяет изображению учителей гимназии. Так, прототипом весьма несимпатичной фигуры учителя, конфликт с которым оказался роковым для Курымушки – Пришвина (глава «Козел») является В.В. Розанов.

В Елецкой гимназии Розанов преподавал историю и географию «Розанов был самый нежный тихий человек с таким сильным чувством трагического, что не понимал даже шуток, сатиры и т.п. розанов мог быть, однако, очень злым» - писал Пришвин.[91] В 1889 году гимназист оскорбил своего учителя. Розанов, как сделал бы и всякий другой преподаватель, сообщил об этом директору.