Когда княжна Марья встретила Николая Ростова в Воронеже, эта встреча возбудила в ней «не радостное, но болезненное чувство: внутреннего согласия ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды». Это связано с тем, что движущая сила развития княжны Марьи — борьба между желанием по-христиански служить Богу и людям и мечтаниями о личном счастье. Внутренне же княжна Марья стремится к гармонии, к уравновешиванию этих двух начал, которые на протяжении всей ее жизни раздирали ее душу. Однако весь облик княжны Марьи преображается, когда она видит Николая. Настолько, что с этого момента и до конца романа Толстой уже ни разу не скажет, что княжна Марья некрасива. Чувство преображает человека, делает его прекрасным. Если же у человека только красивая внешность и нет чувства, то даже в красивом лице появляются неприятные или фальшивые черточки (неприятное лицо Элен, целующей Пьера; зверское выражение лица у Анатоля, обнимающего Бурьен; удивительно похожий на сестру идиот Ипполит). Неодухотворенная красота — уродство, одухотворенная некрасивость — прекрасна. Толстой показывает лицо княжны Марьи ставшее прекрасным под влиянием любви: «Как вдруг, когда зажигается свет внутри расписанного и резного фонаря, неожиданною поражающею красотой выступает на стенках та сложная, искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною, бессмысленной: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи».

Княжна Марья нравилась Николаю больше чем Соня, потому что он видел «бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров», которых не имел сам. Николай не замечал внешней некрасивости княжны Марьи, он видел духовную красоту, преобразившую ее внешность. Княжна Марья принимала ограниченность Ростова, его такт и душевное чутье делали для нее незаметной узость его мышления. Ростову не хватало душевных богатств, он приобретает их в княжне Марье. Княжна Марья, всю жизнь мучавшаяся из-за тирании отца, нуждалась в нежности и заботе, и Николай дает ей и эту нежность, и эту заботу. Они идут к личному счастью. Мировые проблемы их не волнуют. Что касается толстовских женщин, то они всегда равнодушны к общественным и философским вопросам. Толстой всегда считал, что женщина должна нести в мир любовь, этим ограничивается ее жизненная задача. Николай Ростов изредка пытается заниматься мужским делом — думать о политике. Но при этом всякий раз обнаруживается его несостоятельность. Лишь в сфере личных отношений раскрываются его лучшие свойства.

Истинный герой Толстого гармоничен. Пусть князь Андрей пришел к отрицанию разума, но он пришел к этому с помощью мысли. Толстой хочет в «Войне и мире» доказать, что только бессознательная интуитивная жизнь истина. Но, сам мыслитель, он делает и лучших своих героев не только глубоко чувствующими, но и мыслящими людьми. Николай Ростов должен был стать идеалом Толстого: ведь он живет, подчиняясь чувству, но таким идеалом он не стал. Отсутствие способности аналитического мышления и даже потребности мысли отрывает Ростова от общечеловеческого.

Пьер чувствует не слабее Николая Ростова, но мыслит глубже и последовательнее, чем он. Бессознательно Толстой не за человека, руководствующегося только чувствами, а за личность гармоническую. Для выражения сложных мыслей нужен сложный герой. Не Николай Ростов, а князь Андрей и Пьер приходят к самым важным для Толстого выводам. Но прежде чем прийти к ним, они проходят сложный путь исканий, заблуждений и находок.

Плен оказался для Пьера предпоследним этапом его исканий. Пьер понимает что люди — орудие какой-то системы, но не понимает (сам Толстой отрицает это), что они — и создатели. Отрицание человеческой, признание власти одной лишь необходимости приводило Толстого к отрицанию возможности изменения обстоятельств, возможности борьбы. Бороться можно только с человеком, но все люди братья, если же они и поступают не по-братски, то не они в этом виноваты, а какой-то порядок. Бороться же с порядком невозможно. Так Толстой выразил одну из главных мыслей романа — мысль о границах свободы и зависимости. Эта мысль была в романе по признанию самого Толстого. Доказательству этой мысли посвящены картины расстрела «поджигателей». И казнившие и казнимые чувствовали, что совершается преступление. Значит, не они, а кто-то другой или, точнее, что-то другое создало весь этот кошмар. Человек — щепка, которую влечет поток истории. Этот момент совершенно необходим в развитии Пьера. Чтобы принять новую веру, надо было разувериться в старых верованиях. И как раз, чтобы принять новую веру, к которой подошел Пьер, он должен был отказаться от веры в человеческую свободу. Вся сцена расстрела, даже более страшная, чем сцены Бородинского сражения, призвана была показать и Пьеру, и читателям, как бессилен человек изменить неизбежный роковой порядок, установленный кем-то помимо него. И тут, Пьер встречается в плену с солдатом, бывшим крестьянином Платоном Каратаевым. Это идейный центр романа. В Платоне каратаеве — предельное выражение толстовских мыслей о границах свободы и зависимости. Пьеру в нем «чувствовалось сто-то приятное, успокоительное и круглое». Самое важное здесь — занятость Платона, завершенность и слаженность всех его движений. Своеобразна речь Каратаева: язык его народный, он говорит с нежно-певучею лаской, речь насыщена пословицами и поговорками. Важная особенность Платона — с одинаковым интересом и готовностью слушать других и рассказывать о себе.

Отсутствие всего личного, осознание себя как частицы целого — это сказано Толстым о Каратаеве и о Кутузове. Они оба в одинаковой степени выражают толстовскую мысль о том, что правда в отказе от своего «я» и в полном подчинении его «общему», в конечном счете — судьбе. Все пословицы Каратаева сводятся к вере в неизбежность совершения того, что суждено, и это неизбежное — лучшее. Это — вера в неизбежность совершения божьего суда. В поговорке Каратаева «Не нашим умом, а божьим судом» — основа каратаевщины и ядро той философии, которую проповедовал Толстой-мыслитель в «Войне и мире». Чем меньше человек думает, тем лучше. Разум не может повлиять на течение жизни. Все совершится по воле божьей, если признать истиной эту философию, тогда можно не страдать от того, что в мире столько зла. Надо просто отказаться от мысли, что-либо изменить в мире. Толстой хочет это доказать, однако жизнь опровергает эту философию и сам Толстой не может оставаться последовательно верным своей теории. Эта каратаевская философия повлияла на Пьера таким образом, «что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких-то новых незыблемых основах двигался в душе его».

Впервые Пьер и Андрей одновременно пришли к одной мысли, к одному мироотношению. Именно к концу романа они приходят к одному итогу.

К людям Платон Каратаев относился с любовью. «Он любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом…». Так выразил Толстой основы своего миросозерцания. Во имя раскрытия этих основ написан роман, во имя доказательства истинности этого миросозерцания созданы образы князя Андрея и Пьера. [5]Еще в 1856 году Толстой записывает в дневнике: «Могучее средство к истинному счастью в жизни, это — без всяких законов пускать из себя во все стороны, как паук, целую паутину любви и ловить туда все, что попало: и старушку, и ребенка, и женщину, и квартального». Это «могучее средство к истинному счастью» с помощью Каратаева нашел Пьер. Эта любовь ко всему сущему охватила князя Андрея перед смертью.