Музыке (Перевод Сергея Петрова) Музыка: дух изваяний. А может быть: тишь картин. Ты - язык, где кончается речь. Ты времени отвес на пути, где сердца погибают. Чувства - к кому же? О! Ты странствие чувств, но куда? - в пейзаж еле слышный. Ты, музыка, чужеземка. Ты - выросший из нас сердечный простор. То сокровенное, что, нас превзойдя, рвется наружу: священным прощаньем, в час, когда нас нутро обстает далью затверженной, изнанкой воздуха: чистой, огромной и уже нежилой.

Такое священное прощание происходит, когда мы слышим музыку находясь в пути, в движении. А поэт хочет, чтобы мы всегда были в движении. "В час, когда нас нутро обстает // далью затверженной" И тогда простые приметы окружающей нас местности, даже нет необходимости называть их пейзажем, простые топографические приметы преображаются, становясь изнанкой воздуха, воплощением душевного, внутреннего мира, абсолютно переворачивая понятия верха и низа, дольнего и горнего, земного и небесного.

5.РЕКВИЕМЫ

И Реквиемы Рильке. О них хочется сказать особо. Никто другой из поэтов ХХ века, а может быть, и не только ХХ, не переживал столь глубоко такое темное явление, как смерть. Вместе с человеком на свет появляется его Смерть. Она умрет вместе с человеком, если его жизнь исчерпана, и предназначение выполнено. Она, его собственная смерть, столь же достойна уважения, как и жизнь.

Не ждать, что к миру отойдёшь иному,

а святость смерти завещать векам,

и так служить живому и земному,

чтобы не внове быть её рукам

(пер. А. Прокопьева)

Но чаще всего к человеку приходит не его смерть, а чужая, тогда и жизнь потеряна напрасно.

Господь! Всем смерть свою предуготовь,

чтобы в нее впадало естество,

чтоб смысл в ней был, чтоб в ней была любовь.

(перевод В. Микушевича)

Конечно же, смерть - такая тема, без которой не может обойтись искусство. Оно всё - о жизни и о смерти. Но - Например: издревле существует такой литературный жанр, как эпитафия. Или: Кто не помнит "Глагол времен, металла звон" Гавриила Романовича Державина в стихах На смерть князя Мещерского ?

Но есть огромное, непроходимое различие между эпитафией, или "стихами на смерть" и реквиемом. Эпитафия произрастает из надписи на плите. Она должна быть краткой и афористичной. Это, по сути дела, сентенция, изречение. Здесь нет и не может быть молчания, немоты. Она звучит. И она обращена к тому, что внизу, в земле, или к тому, кто проходит мимо. К прохожему. К человеку. В реквиеме, форме, заимствованной из музыки, звучание молитвы (ведь это молитва!) возносится вверх, в небеса. (Ведь это, кроме того, молитва, которую поют"!). В нем, в реквиеме, между слов, между многих и многих чудных слов ( Wer spricht von Siegen? berstehn ist alles. Не до побед, выстоять бы только! - в Реквиеме по графу Калькройту, - это мертвым о нас, живых, говорится) есть трассирующие бездны несказaнного. Не такова ли музыка ХХ , заканчивающегося, века? Реквием как форма оказался для Рильке сакральным пространством соприкосновения с музыкальными заданиями, художественными задачами, свойственныи музыке. И на самом деле - в своих вершинах музыка и поэзия уходящего века стремятся к одному и тому же, к несказaнному, к сокровенному, ибо слишком многое за последние 100 лет выдавалось за откровение.