Поэт не только одухотворял изображаемые предметы, приближая их к мифологическим образам; с их помощью он раскрывал и свои собственные переживания и чувства. Изначальные народные представления о природе служили отправными точками, которые помогли ему выстроить свой поэтический мир. Пейзаж нередко воссоздавался им по законам народной поэтики, но всё дело заключалось в том, что «психологизация» пейзажа проходила уже по законам собственного творчества. Обычные для народной лирики «психологические параллелизмы» играют в творчестве Есенина меньшую роль, чем найденные им самим способы лирической интерпретации образа. И отнюдь не всегда символические значения деревьев, птиц и цветов, принятые в народной поэзии, ассимилируются в его стихах: очень часто он придаёт объектам природы свой смысл и индивидуальную лирическую окраску.

Пейзаж у Есенина, как мы видим, глубоко эмоционален, но, если можно так выразиться, и национален, и социален. Он олицетворяет понятие Родины и проникнут чувством благоговения поэта перед её нетленной красотой. Прекрасное – это отчая земля с буйным цветением трав, с праздничным звоном лесов, с пестротой полей, с озёрами, косогорами, птицами, зверями, со всем тем, что наполняет человеческую жизнь.

Грустным, невзрачным выглядит часто сельский пейзаж: здесь не только «тоска озёр», но и скудность жилья, и убожество деревенских построек. «Потонула деревня в ухабинах, заслонили избёнки леса» - этими безрадостными строками начинается стихотворение «Русь». Жутью окутаны бесконечные зимние сумерки с завывающими волками, с неутихающей пургой; потом ещё приходит война… А то другая беда – засушливое лето: «Заглушила засуха засевки, сохнет рожь и не всходят овсы». И так во многих стихах: в одном – заброшенный край, тощая деревенька, пустырь с некошеным сеном, с пятью покривившимися избами; в другом – «Горевая полоса. Только лес да посолонка, да заречная коса…»; в третьем – «Оловом светится лужная голь… Грустная песня, ты – русская боль». Но эта боль, эта «печаль полей» не гасит в поэте любви к Родине, а усиливает её. В стихотворении «Русь» при описании мрачных картин деревенской жизни у него вырываются слова:

Ой ты, Русь моя, родина кроткая,

Лишь к тебе я любовь берегу.

Весела твоя радость короткая

С громкой песней весной на лугу. /5, с.213/

В забытом, но родном краю, соприкасаясь с небогатой природой, он одухотворяет её, преображает своим поэтическим зрением: он видит «полей малиновую ширь», «синюю даль плоскогорий», на хвойных ветках – «позолоту».

В создаваемых Есениным картинах есть и другое, на первый взгляд неожиданное: сочетание несоединимого, резкая, подчёркнутая контрастность, доходящая до парадоксов. Мы находим эти причудливые сочетания в самых кратких определениях и эпитетах: «загрустила… радость», «солнце мёрзнет», «алый мрак», «багряная метель» и даже «свадьба похорон». Здесь поэт не играет словами. Он лишь старается постичь непреодолимые контрасты самого бытия. Он как бы вживается в противоречия всего окружающего, и отдельные предметы, качества, цвета начинают терять для него каноническое значение. Гамма его настроений широка и пестра потому, что такова русская жизнь.

Пестрота эта, противоречивость усиливается, когда расширяются масштабы социального зрения художника, когда он наблюдает не только сермяжную нищету рязанских деревенек, но и хмурые очертания сибирских рудников и острогов. Например, в стихотворении «За тёмной прядью перелесиц…», где после зарисовки «неколебимой синевы» затихшего озера, «черёмухового дыма» степи идёт упоминание таящейся в глубине страны «солончаковой тоски» и кандалов далекой Сибири. Или в стихотворении «Синее небо, цветная дуга…»:

Многих ты, родина, ликом своим

Жгла и томила по шахтам сырым.

Много мечтает их, сильных и злых,

Выкусить ягоды персей твоих. /5, с. 97/

Естественно, противоречия эти не могли не выразиться в характере лирического героя. На крайних полюсах его душевных движений можно ощутить то тихую умиротворённость, то вспышки самобуйных сил. Происходит это потому, что поэт испытывает глубокую неудовлетворённость жизнью; отсюда – целый ряд мотивов и сюжетов его лирики: одурманенность весной, ощущение вселенского праздника, молитвенное благоговение перед природой и вслед за этим – чувство бесприютности, боль души, прощание с молодостью, признание краткости и бренности земного существования.

Тема родины в лирике Есенина

В стихах Есенина 1914-1916 годов нигде не раскрывались причины разъедающего его душевного скепсиса и стимулы его бунтарско-анархических настроений. Но в одном из позднейших произведений, в автобиографическом стихотворном рассказе «Мой путь», такой намёк прорвался:

Россия… Царщина…

Тоска…

И снисходительность дворянства.

Ну что ж!

Так принимай, Москва,

Отчаянное хулиганство. /5, с. 105/

Сказано, может быть, излишне прямо, но, как всё у Есенина, предельно искренне, без всякого наигрыша. Поэту незачем щеголять тем, что он не принимал «царщины» и «дворянства»: его природный демократизм, его нерасторжимые связи с деревней, сочувствие крестьянскому люду вполне объясняли и неприятие господствующего социального строя и гложущую сердце «тоску».

Первым откликом на свержение самодержавия было стихотворение «Разбуди меня завтра рано…». Оно рисует революцию в образе «дорогого гостя», несущегося по просторам родимой страны.

С конца марта по август 1917 года был создан цикл стихотворений (по сути дела, маленьких поэм), из которых лишь первое – «Товарищ» - показывало реальные обстоятельства жизни людей, совершивших революцию.

Заметим при этом, что в попытках отразить революционный катаклизм Есенин снова устремился к мифологическому образу «мирового древа». Обращаясь к Отчарю – богатырю, олицетворяющему крестьянскую Русь, поэт говорит:

Под облачным древом

Верхом на луне

Февральской метелью

Ревёшь ты во мне. /5, с. 212/

Отсюда в стихах Есенина – длинные цепи вселенских, космических образов, отображающих гигантские сдвиги в истории, в жизни людей. Становится ясным, что образная система есенинской лирики под влиянием Октябрьской революции претерпевает серьёзные перемены.

С одной стороны, возникает революционно-героическая лирика. В стихотворении «Небесный барабанщик», проникнутом чувством интернационализма, безудержным стремлением к «новому берегу» жизни, поэт зовёт борцов революции сплотиться против «белого стада горилл», угрожающего Родине. В «Кантате» он воспевает «новые в мире зачатья» и возносит реквием тем, кто погиб в революционной борьбе.

С другой стороны, заметно усиливаются в его творчестве космогонические мотивы, также связанные с происходящими в стране изменениями и социальными потрясениями:

Ей, россияне!

Ловцы вселенной,

Неводом зари зачерпнувшие небо, -

Трубите в трубы.

Под плугом бури

Ревёт земля. /5, с.57/

Но было в Есенине и то, что резко отделяло его от других поэтов революции: своё представление о том, каким должен быть свободный и счастливый мир. Здесь, наряду с образами орбитальными, рисующими будущее изобилие («Будет звёздами пророчить сребозлачный урожай»), возникают и образы самых обиходных, земных вещей, ибо речь шла о так называемом «мужицком рае». В «Ключах Марии» к словам о «преогромнейшем древе, имя которому социализм» Есенин дал следующее пояснение: «социализм, или рай, ибо рай в мужицком творчестве так и представлялся, где нет податей за пашни, где «избы новые, кипарисовым тёсом крытые», где дряхлое время, бродя по лугам, сзывает к мировому столу все племена и народы и обносит их, подавая каждому золотой ковш, сычёною брагой».