На 1.01.1930 в партии по этому показателю ("социальное положение до революции") числилось всего 13,4% служащих и 1,1% "прочих". По роду занятий, однако, помимо рабочих и крестьян в партии числилось 28,2% служащих, 1,1 МОП учреждений, 5,6 учащихся, 8,0 военных, 1,2 безработных и 1,0 прочих[57]. В русле этой тенденции находится и изменение социальной состава делегатов съездов (% служащих и "прочих")[58]:

В результате "выдвиженчества" к моменту партийной переписи из 440,5 тыс. коммунистов-служащих бывших рабочих было 184 тыс., а крестьян - 56 тыс. т.е. всего 54,5%. В партийных органах служащие составляли в 1927 г. от 42% в высших до 20% в низших.

После гражданской войны в России осталось не более 1,5-1,7 млн. лиц, принадлежавших к старому образованному слою, причем их социальный состав (по большевистскому определению "из буржуазии и мелкой буржуазии" при "сравнительно небольшой рабоче-крестьянской прослойке") при указанной выше численности партийных интеллигентов большевиков устроить не мог. Сколько-нибудь полных сведений о социальном составе образованного слоя в первые годы после революции не имеется, но он, разумеется, не был тождествен дореволюционному, поскольку, во-первых, уже успел пополниться советскими выдвиженцами, а во-вторых, место эмигрировавших и погибших заняли недавние учащиеся, причем в значительной степени низших учебных заведений (ранее, как правило, не дававших права непосредственного поступления на интеллигентские должности), состав которых отличался от состава гимназий и равных им заведений. Известно, например, что из имевшихся к 1921 г. учителей бывшими помещиками были 2,7%, крестьянами - 3%, рабочих - 0,2%, военными и торговыми служащих - по 0,8%, учащимися - 64,5%. Прочих и не указавших занятий было 28%, среди которых подавляющее большинство из духовенства (учитывая высокий процент лиц, получивших духовное образование) и "буржуазии". Необходимо заметить, что понятие "старые специалисты" не совпадает с категориями "служащих" и "прочих" по "социальному положению" (это понятие в 20-30-х годах включало как социальное положение до революции, так и происхождение, и выходцы из низших сословий, получившие образование до революции, могли относиться советской статистикой к категории "рабочих и крестьян").

На протяжении 20-х годов социальный состав интеллектуального слоя менялся не очень быстро, так как чтобы из рабфаковца сформировать хоть сколько-нибудь приемлемого специалиста, требовалось 8-10 лет учебы, следовательно, рабфаковцы приема 1920-1921 гг. получали диплом где-то в конце 20-х. И действительно, к этому времени высшая школа выпустила только 5 тыс. специалистов из бывших рабфаковцев, а детей рабочих и крестьян, поступивших в ВУЗ после школы, было тогда сравнительно немного. Так, среди окончивших ВУЗ в 1924-1926 гг. выходцев из рабочих было всего 9,9%, из крестьян - 26,1%, а в целом чуть более 1/3; в то же время "прочих" было 12,1%. Среди инженеров, начавших работать в 1922-1929 гг. из рабочих происходило 15% и из крестьян 25%. По признанию советских авторов "в течение 20-х годов кадры советской интеллигенции хотя и пополнялись активно выходцами из рабочих и крестьян, но еще в своем большинстве дипломированные специалисты формировались в значительной степени из непролетарских слоев".

Особенно это касалось наиболее квалифицированных кадров и в первую очередь науки, состав кадров которой в России всегда был достаточно элитарен. (Из 94 академиков с 1889 по 1914 гг. дворян было 56%, духовенства 12, чиновников - 10, иностранцев и их детей - 13, купцов 5, военных 2 и невыясненного происхождения - 1%; из 150 академиков с 1846 по 1924 гг. дворян было 82 чел., разночинцев (по дедам, отцы - уже дворяне) - 32, духовенства 22, купцов 8, мещан 3, крестьян - 3.) Даже после революции, когда из старой интеллигенции этого уровня осталась едва ли треть, из рабочих и крестьян происходили только 18,6% научных работников ВУЗов РСФСР (сведения о 12517 чел. на 1.06.1926 г.) при 5,8% дворян (причем под "дворянами" в советской социальной статистике имелись в виду обычно помещики, а не все лица, формально принадлежавшие до революции к дворянскому сословию, т.е. те, отцов которых при всем желании нельзя было причислить к "трудовой интеллигенции".) Власти пытались изменить ситуацию через специально создаваемые заведения: комВУЗы и Институт Красной профессуры, но и там поначалу большинство составляли представители старого культурного слоя - в комВУЗах рабочих в 1924 г. было только 47%, а в Институте Красной профессуры - еще меньше. Среди аспирантов РАНИОН рабочих и крестьян в 1924 г. было 20%, в 1928 - 42%. Всего же среди аспирантов в 1925/26 г. рабочие и крестьяне составляли 17,3%, в 1926/27 г. - 33,4%.