Одна из самых мрачных страниц в истории Казахстана связана с коллективизацией. XV съезд Коммунистической партии провозгласил курс на коллективизацию сельского хозяйства. Важное значение в развитии кооперативного движения на селе имели провозглашенные В. И. Лениным принципы добровольности, самостоятельности, материальной заинтересованности, поэтапного перехода крестьян к высшим формам крестьянского кооперирования.

Эта кампания проходила в республике с большим напряжением, что объясняется специфическим характером казахстанской экономики. К 1926 году только четверть казахского населения занималась землепашеством, 38,5 % разводили скот и 33,2 - культивировали как скотоводство, так и обработку земли. Тем не менее, около 10% казахов вели кочевой образ жизни, 2/3 - полукочевой, а это означало, что, выпасая скот, они переходили с места на место практически круглый год.

Учитывая экстенсивность животноводства, примитивную материально-техническую базу, отсутствие традиций крестьянской кооперации в прошлом, кочевой и полукочевой образ жизни степняков, ЦК партии намечал закончить коллективизацию в Казахской АССР в основном к весне 1932 г.

Новая власть не понимала, да и не хотела понимать традиционного образа жизни казахов, особенно кочевников. В ее представлении степняки, как перекати-поле, беспорядочно и бессмысленно блуждали по степи. В действительности же жизнь местного населения имела строго определенный порядок. Большинство казахов имели свои кыстау - дома для зимовок с различными хозяйственными пристройками. Были у них и постоянные летние жилища. Обычно кочевники владели большими стадами овец, коров, лошадей, которым нужны огромные пастбища. Понятно, что никакими оградами выпасы не обносились, но чабаны и без того хорошо знали, кому принадлежит та или иная земля, где она начинается и где заканчивается. Каждый бдительно следил за тем, чтобы даже внутри собственной территории пастбище не вытаптывалось. Поэтому кочевники не могли сидеть на одном месте; дабы травяной покров мог восстановиться, скот постоянно перегонялся с участка на участок.

Ни одна семья, ни одна община не имела права занимать чужую землю, выпасать на ней свой скот. Границы территорий всегда были вопросом первостепенной важности. Распри по этому поводу, известные в быту как "жердауы", были самыми тяжелыми из всех конфликтов и случались крайне редко. Но если вдруг и возникали какие-либо недоразумения, они сразу же разрешались советами старейшин, решения которых были окончательные и обсуждению не подлежали. С этими решениями считались все, в том числе и родовая знать.

Однако советская власть в первые же годы своего существования начала предпринимать целенаправленные попытки изжить наши национальные традиции, как «противоречивающее социальному прогрессу и имеющее

отсталый характер». О каких традициях и устоях могла идти речь, если они мешали большевикам бесконтрольно распоряжаться огромными территориями, регламентировать жизнь миллионов людей!

Экономические задачи решались сугубо политическими методами. Большевистская верхушка вела лихорадочный поиск резервов, которые помогли бы преодолеть разруху и голод. А Казахстан, по ее мнению, располагал большими возможностями для пополнения продовольственного запаса лежавшей в руинах страны, разрешения проблем Центральной России, Поволжья, Приуралья, Сибири и Дальнего Востока. Сгоняя кочевников с пастбищ и заставляя их вести, оседлый образ жизни, власти намеревались распахать степи в надежде наладить здесь мощное зернопроизводство.

Идея коллективизации сельского хозяйства с самого начала была дискредитирована жесточайшим тотальным террором. Коллективизация форсировалась без учета местных условий, необходимой предварительной подготовки, преимущественно административными методами.

Коллективизация и одновременное оседание стали разрушать вековой уклад жизни аула до основания. Уничтожался не только класс казахского общества, рушились все устои, наработанные тысячелетиями кочевой цивилизацией.

Перед сельским хозяйством Казахстана была поставлена задача - начиная с 1931 года сдавать ежегодно по 1,6 млн. т. зерна. Это был экономический нонсенс, тем не менее намерение превратить кочевников в оседлое население было заверстано в пересмотренный пятилетний план развития страны. В столице республики был создан специальный комитет по обустройству новых земель.

За осуществление этого бредового замысла с энтузиазмом взялись местные коммунисты. Одним из таких "энтузиастов" был Федор Голощекин, возглавлявший краевой комитет ВКП(б) с 1925-го по 1933 год.

В декабре 1929 года казахстанские большевики вплотную приступили к реализации решений ноябрьского пленума. Общий курс коллективизации они обильно сдобрили местной спецификой, решив, что необходимым условием ее проведения в Казахстане должен стать перевод местного населения на оседлый образ жизни. Уже в январе 1930 года высший орган представительной власти - ЦИК безапелляционно заявил, что к концу первой пятилетки из 566 тысяч кочевых и полукочевых семей на оседлость должны перейти не менее 544 тысяч.

В связи с продовольственными трудностями 1929 г. заготовке сельскохозяйственной продукции был придан характер чрезвычайной акции времен «военного коммунизма». В 1931-1932 гг. в Чубартауском районе сдали государству на мясо 80% всего поголовья скота, Балхашскому району, насчитывающему 173 тыс. голов скота, была дана разверстка в 297 тыс. единиц. Излюбленным средством наиболее рьяных «коллективизаторов» было огульное зачисление колеблющихся в так называемые подкулачники. В их разряд были отнесены тысячи зажиточных и середняцких хозяйств. Только в 1929 г. в республике привлекались к ответственности 56 498 крестьян, из них более 34 тыс. были осуждены.

Крайне тяжелыми последствиями обернулось так называемое раскулачивание. В секретной инструкции предписывалось арестовать участников антиколхозных движений – зажиточных крестьян, попавшихся влиянием, переселять в пределах области или в другие области, остальные кулаков расселять на худших землях, вне колхоза. Из аула и деревни были изгнаны наиболее грамотные, предприимчивые хлеборобы и скотоводы, наиболее жизнедеятельная часть сельского населения. По имеющимся данным (далеко не полным), аресту и выселению в 1931 г. было подвергнуто 5500 семей. Немало хозяйств было ликвидировано и в 1932 г., и в первой половине 1933 г. рецидивы раскулачивания продолжались и позже.

Повсеместно имело место незаконное осуждение и конфискация скота у бедноты и середняцких хозяйств, лишение прав на собственность, насильственное выселение с места постоянного проживания. Беднякам и середнякам, не желавшим вступить в колхоз, угрожали высылкой за пределы Казахстана, их переводили в «кулаки». Так, в Акмолинском округе имел место факт высылки в течение 24 часов осужденных с семьями в Соловки. В Алма-атинском и Петропавловском округах, в селах некоторых районов объявлялся черный бойкот, когда заколачивались окна, не разрешалось топить печи, зажигать огонь.