Исследование, начатое в процессе написания Колбергом докторской диссертации и первоначально предполагавшее изучение представителей американского среднего класса мужского пола (Kohlberg, 1958), быстро приобрело гораздо более широкие масштабы и включило исследование не только женщин, но целого ряда групп населения, представлявшего различные культуры и субкультуры. Через некоторое время было опубликовано руководство по стандартизации итоговых показателей (Colby & Kohlberg, 1987), а также незначительные поправки к теории. Окончательные варианты модели учитывали, например, содержательные различия между ценностями (например, истина, жизнь и т. д.) и составляющими (например, самоуважение, чувство собственного достоинства, автономия и т. д.), а также между стадиями неустойчивого или гетерономного характера и устойчивыми или автономными стадиями (Kohlberg, Levine & Hewer, 1994). Эти изменения оказали влияние на протоколы итогов исследования, однако на кросс-культуpу и тенденции, которые просматривались в этих исследованиях, они повлияли незначительно, так же как не поставили под сомнение фундаментальные теоретические посылки об универсальности нравственных принципов справедливости.

В исследованиях, проводившихся в традициях Колберга, поражают не только свидетельства явных культурных колебаний на наблюдаемых уровнях нравственного развития, но также склонность специалистов по когнитивному развитию рассматривать данные вариации как совместимые с их притязаниями на универсальность нравственных принципов справедливости и прав человека. Например, сам Колберг (Kohlberg, 1969) в одном из первых своих исследований заметил, что эстконвенциональные уровни суждений, касающихся нравственности, связаны распространением западных норм и идеалов, урбанизацией и социально-экономическим положением и, как правило, отсутствуют у сельского населения. Более поздние исследования подтвердили эти данные, обнаружив в то же время при исследовании более совершенных схем кодирования, что сфера распространения нравственного мышления на постконвенциональном уровне является еще более узкой, чем предполагалось ранее. Например, при исследовании 45 несхожих в культурном отношении выборок Снэри (Snarey, 1985) отмечал, что лишь около 6 % ответов содержат смесь постконвенциональных и конвенциональных представлений 1-я и 5-я стадии) и лишь 2 % или менее ответов в масштабе всего мира можно считать чисто постконвенциональными. Реакции высокого уровня встречались главным образом у среднего класса западного городского населения, в то время как представители традиционных обществ, таких как Кения или Новая Гвинея, не дали ответов на уровне 4/5 или 5-й стадии. Подобные тенденции просматривают и в недавно законченном обзоре более чем 400 исследований, проведенных с использованием Теста определения нравственных позиций в течение 25 лет (Rest L, 1999). Уровень нравственных суждений обнаруживает позитивную связь с образованием, урбанизацией и усвоением западных норм и идеалов. Данные такого рода привели к тому, что многие ориентированные на культуру современны критики Колберга начали обвинять данную схему в культурной ограниченности и говорить, что она отражает современную западную либеральную точку зрения (Simpson, 1974). Доказывалось, что данная модель воплощает светские взгляды, упуская из виду религиозные основы морали, и к тому же не учитывает противо­положные в культурном отношении взгляды, например мнение о том, что ценно­стью обладает любая жизнь, а не только жизнь человека (Vasudev & Hummel, 1987).

Тем не менее, не признавая обоснованности этих обвинений, Колберг и его кол­леги считали, что данные кросс-культурные результаты прекрасно согласуются с их теоретическими притязаниями (Kohlberg, 1969,1971). Вспоминая философское изречение о том, что нельзя делать выводы из того «чему следовало бы быть», Кол­берг и его последователи не рассматривали наблюдаемое кросс-культурное распре­деление реакций нравственного характера как руководство к определению самой нравственности. Более того, данные о том, что уровень нравственных суждений связан с образованием и социально-экономическим статусом, они рассматривали как вполне предсказуемые, принимая во внимание то, что более высокие уровни суждений нравственного характера требуют способности к суждениям более слож­ного уровня (Kohlberg, 1971; Rest et al., 1999).

Колберг и его коллеги в последующие годы признали, что нравствен­ность включает не только вопросы, связанные со справедливостью, но и чуткость к другому человеку (Colby & Kohlberg, 1987). Однако в рамках схемы Колберга такие позитивные обязательства, связанные с участием и заботой, рассматривались как не имеющие достаточной нравственной силы по сравнению с обязательства­ми, налагаемыми справедливостью, поэтому они рассматривались скорее как дис­креционные и применимые только к отношениям внутри группы, нежели универ­сальные. Расширяя исходное определение границ нравствен­ности, они признали, что нравственность включает также позитивные обязанно­сти, связанные с межличностной ответственностью по отношению к родственни­кам и друзьям, а не только негативные обязанности не причинять ущерб и не нарушать права других людей. Однако они продолжали рассматривать все эти аспекты нравственности как универсальные.

Подход с точки зрения обособленных доменов

Сложности для стадиальной модели когнитивного развития Колберга возникли с появлением подхода с точки зрения обособленных доменов Туриел с коллегами (Nucci, 1981; L P. Nucci & Turiel, 1978; Smetana, 1983; Turiel, 1980,1983, 1988a).

Одерживая универсализм теории Колберга и ее положение о том, что справедливость и права личности составляют стержневое содержание нравственности представители нового подхода сделали ряд противоречащих теории Колберга заявлений, касающихся связи процессов созидания собственного Я и моральных принципов, а также взяли на вооружение новую методику оценки нравственного мышления. С ее помощью были получены данные о кросс-культурной и возраст ной структуре нравственного мышления, опровергающие теорию Колберга. В про­тивоположность вниманию, которое Колберг уделял логическому выводу, предста­вители подхода с точки зрения обособленных доменов делают акцент на роли со­циальных взаимодействий в интерпретации нравственности. Нравственность рассматривается как индуктивно определяемая, основанная на наблюдении инди­видом существенного значения тех или иных поступков (Turiel, 1983). Поступки наносящие ущерб или нарушающие права другого человека, рассматриваются с точки зрения нравственности, например намеренное нанесение оскорбления дру­гому человеку или захват имущества другого человека без его разрешения. Наря­ду с этим предполагается, что иные типы социального поведения, такие как мане­ра одеваться, представляют общественные нормы, и поведение, которое им соот­ветствует, облегчает социальную координацию, но не имеет отношения к вопросам справедливости или нанесения ущерба. И наконец, предполагается, что существу­ет особый домен личного выбора и благоразумия, который базируется исключи­тельно на субъективных предпочтениях индивида и не включает ни нравственные проблемы справедливости и нанесения ущерба, ни конвенциональные вопросы социальной координации (L. Nucci, 1981; L. Nucci & Lee, 1993). Например, реше­ние о выборе друзей расценивается как вопрос личного характера, поскольку в его основе лежат исключительно соображения личных вкусов и привязанностей.