Из цитаты видно, что Герцен считал важнейшим «со­циалистическим» элементом общины отсутствие безус­ловной частной собственности на землю (постоянный пе­редел земли в общине по размерам семьи). К сельской общине он присоединяет и промысловую артель. Нако­нец, он указывает, что принципы социализма подтверж­даются наукой, но конечно же не буржуазной политиче­ской экономией его времени. Какую именно науку имел здесь в виду Герцен, мы не знаем. Теория, которая действительно стремилась соединить науку с социализмом, уже существовала, но Герцен не мог принять ее основ­ных положений.

Н. Г. Чернышевский

Николай Гаврилович Чернышевский (1828—1889) был сыном священника в Саратове. Отец предназначал его к духовной карьере, но, видя исключитель­ные способности своего сына, дал ему домашнее (очень тща­тельное) воспитание, и только когда ему исполнилось 16 лет, отдал его прямо в старший класс духовной семинарии. Чер­нышевский поражал и учителей, и товарищей огромными зна­ниями—он знал очень хорошо все новые языки, а также латинский, греческий и еврейский. Начитанность его была совершенно исключительной и резко выделяла его из среды товарищей. По окончании семинарии, Чернышевский не по­ступил в Духовную Академию,—он, с согласия родителей, пошел в Петербургский Университет (18-ти лет) на историко-филологический факультет, каковой и кончил через четыре года. Уже в студенческие годы оформились философские и ' социально-политические убеждения Чернышевского; особо надо отметить его вхождение в кружок Иринарха Вве­денского (1815—1855). которого тогда называли «родона­чальником нигилизма»21. В кружке Введенского говорили преимущественно на социально-политические, иногда и фило­софские темы,—и у Чернышевского уже в это время ясно определились его симпатии к социализму. Чернышевский сле­дил очень внимательно—преимущественно за французской социалистической мыслью3)- Уже в 1848-ом году он пишет в своем дневнике, что он стал «решительно партизаном со­циалистов и коммунистов». В 1849-ом году Чернышевский за­писывает в Дневнике: «Мне кажется, что я почти решительно принадлежу Гегелю ., я предчувствую, что увлекусь Геге­лем»,—но очень скоро он записывает там же: «Гегель—раб настоящего положения вещей, настоящего устройства обще­ства . Его философия—философия, удаленная от буйных преобразований, от мечтательных дум об утопиях». Револю­ционное настроение Чернышевского, разраставшееся от изу­чения социалистических утопий, отбрасывало его от Гегеля. Но в том же 1849-ом году Чернышевский прочитал «Сущ­ность христианства» Фейербаха; книга не поколебала пока религиозных взглядов Чернышевского (о его религиозных взглядах см. дальше), но он продолжал изучать Фейербаха и скоро стал горячим и убежденным поклонником его антро­пологизма и материалистических его тенденций5).

Окончив университет, Чернышевский становится учителем гимназии в родном городе Саратове; в должности этой он пробыл несколько более двух лет, женился в это время и пе­реехал затем в Петербург, где целиком уходит в журнальную, а отчасти и научно-философскую работу. Чернышевский вы­держал магистерский экзамен (по кафедре русской литера­туры) и приступил к писанию магистерской диссертации на тему об «эстетических отношениях к действительности». Дис­пут состоялся в университете при большом стечении публики,

зашита была признана удовлетворительной, но, по доносу проф. И. Давыдова (того самого былого шеллингианца, о ко­тором мы упоминали в главе 1-ой), министр не утвердил Чернышевского в звании магистра. Теперь выяснено, что через три года новый министр все же утвердил Чернышевско­го в звании магистра, но до последнего времени это оста­валось неизвестным даже близким родным, — к этому време­ни журналистская деятельность настолько поглощала все внимание Чернышевского, что он даже родных не осведомил об утверждении его магистром.

С 1853-го года Чернышевский стал сотрудничать в двух крупных журналах того времени—«Современнике» и «Отече­ственных Записках», но через некоторое время сосредоточился целиком в «Современнике»; его статьи за восемь лет заполнили впоследствии 11 томов его сочинений. Чернышевский очень быстро стал вождем радикальных и социалистических слоев русского общества. К этому времени относятся его знаменитые критические очерки, вышедшие потом под общим названием:

«Очерки гоголевского периода русской литературы» (впервые изданные, как отдельная книга, уже после смерти Чернышев­ского, в 1892-ом году). К этому же времени относится боль­шая философская статья Чернышевского: «Антропологиче­ский принцип в философии»), написанная по поводу фило­софских очерков П. Л. Лаврова (см. о нем следующую гла­ву) , а также ответ Чернышевского на критику известного уже нам П. Д. Юркевича. Много писал Чернышевский по соци­альным и экономическим вопросам. В 1862-ом году Черны­шевский был арестован (поводом для ареста послужила най­денная при аресте некоего Ветошникова заметка Герцена:

«мы готовы здесь или в Женеве издавать «Современник» с Чернышевским», — («Современник» был в это время закрыт на восемь лет); развитие революционного движения в России становилось все более значительным, а Чернышевского все считали его вождем и вдохновителем. Чернышевского суди­ли — более всего за сочинения его (пропущенные в свое вре­мя цензурой). Суд признал Чернышевского невиновным в сно­шениях с Герценом, но признал его виновным в составлении прокламации к крестьянам, и присудил его к каторжным ра­ботам. Приговор суда произвел самое тяжелое впечатление даже в консервативных кругах, — не говоря уже о радикаль­ной молодежи. Чернышевский был сослан в Сибирь, в Якут­скую область, откуда несколько раз, но всегда неудачно, хо­тели устроить его побег, — чем только ухудшали его положе­ние. Наконец, в 1883-ем году ему было разрешено вернуться в Европейскую Россию,—ему было назначено жить в Астра­хани; через шесть лет ему было разрешено переехать в род­ной город Саратов, но силы Чернышевского уже были на ис­ходе. В октябре 1889-го года он скончался в Саратове.

Вопрос о том, под какими влияниями сложились фило­софские взгляды Чернышевского, остается пока недостаточно; ясным. Обычно основным считается влияние Фейербаха, и для этого утверждения дает достаточно материала сам Чернышевский—особенно в письмах и статьях, относящихся ко времени ссылки и ко времени возвращения из ссылки. В пись­мах к сыновьям от 1887-го года он писал: «если вы хотите иметь понятие о том, что такое, по моему мнению, человече­ская природа, узнайте это от единственного мыслителя на­шего столетия, у которого были совершенно верные, по мо­ему мнению, понятия о вещах.

Из приведенных слов можно, однако, сделать то заключе­ние, что Чернышевский очень высоко чтил Фейербаха, но не больше. Мы увидим дальше, что в одном из основных начал его философии (в защите материализма) Чернышевский, по справедливому замечанию Массарика), является представителем вульгарного материализма, — в то время, как материализм у Фейербаха—лишь предельный пункт его антропологизма "\

Не менее спорным является вопрос о корнях позитивизма у Чернышевского. Массарнк15' заявляет, что Чернышевский был позитивистом «в духе Конта». Сам Чернышевский в од­ной из ранних (политических) статей16) писал о Конте, что «основатель положительной философии—единственной философской системы, верной научному ду­ху. — один из гениальнейших людей нашего времени». Прав­да, несколько раньше (в 1848-ом году) Чернышевский в сво­ем Дневнике решительно высказался против учения Конта о трех периодах в развитии мысли, но эта запись относилась лишь к 1-му тому «Положительной философии» Конта, — пос­ле чего Чернышевский читал другие тома. Все-таки приве­денная выше цитата—очень красноречива. Но вот, в одном письме к сыновьям17) от 1876-го года, Чернышевский пишет: