Таким образом, в результате нормандского завоевания в Англии XI в. произошло реальное соединение в одном лице феодального сюзерена и политического суверена в масштабе всей страны, что наделило королевскую власть могуществом, неизвестным в тот период феодальным монархиям на континенте, и, в частности, значительно большими средствами для вторжения в сферу отношений феодальных собственников.[3]

Вильгельм требовал от своих нормандских сподвижников такого же подчинения, как и от своих новых подданных, облагал их земли таким же налогом, как и земли англосаксов. Такая их нивелировка представлялась нормандцам посягательством на их законные права и вольности, но их притязания шли вразрез с интересами социально зависимой от них свободной и несвободной массы и короля. Это порождало основу для солидарности между англосаксонской массой и королевской властью нормандских королей, так как торжество континентального феодализма в Англии означало бы торжество необузданного произвола.

Союзницей королевской власти была и английская церковь, очень многим обязанная Вильгельму Завоевателю, который наделил её огромными материальными средствами и особой юрисдикцией, до тех пор сливавшейся с юрисдикцией общегосударственного учреждения. И для неё королевская власть являлась естественной союзницей в виду агрессивных тенденций светских феодалов.

В) Общественный строй английского государства.

С середины XII в. указанные факторы централизации, вытекающие в значительной мере из завоевания, стали дополняться глубокими внутренними экономическими и социальными процессами, которые сами объективно содействовали дальнейшему укреплению государственного единства и сильной королевской власти. Быстрое развитие товарно-денежных отношений имело ряд важных последствий. Сопутствующее ему обострение классовой борьбы вызвало поддержку государственной централизации, прежде всего со стороны средних и мелких феодалов. В то же время, в условиях Англии, при дальнейшем расширении существовавшего там слоя свободного крестьянства, даже крупным феодалам требовалась в целях эффективной эксплуатации лично свободных крестьян сильная государственная машина. Далее, можно констатировать быстрое и раннее складывание в Англии единого рынка, происходившее при централистских симпатиях горожан. Поддержка рыцарством и горожанами сильной королевской власти и заинтересованность в ней крупных феодалов играли большую роль в расстановке социально-политических сил. Развитие товарно-денежных отношений приводило к разложению крупных вотчин, росту прослойки мелких рыцарей, горожан и одновременному подрыву экономического могущества крупных феодалов. Таким образом, происходило постепенное увеличение численности и экономической роли союзников сильной королевской власти, обусловившее известную слабость и непоследовательность позиции феодальной знати.

Более того, следует отметить начавшийся процесс складывания своеобразного политического союза рыцарства, горожан, верхушки свободного крестьянства. Все эти социальные группы обычно выступали единым фронтом как в столкновениях с феодальной аристократией, так и при оппозиционных выступлениях против королевской власти, когда традиционный союз с ней временно нарушался.

Складыванию такого союза способствовало сближение указанных социальных слоёв в экономическом, а также – и это важная особенность развития Англии – в правовом отношении. Мелкие рыцари, горожане, свободное крестьянство наряду с крупными феодалами, юридически являлись “свободными держателями земли”- фригольдерами (англ. free hold - свободное держание). Фригольд был с формально-юридической точки зрения лишён признаков классовой и даже сословной принадлежности: он был универсальной формой юридического признания феодального землевладения. В Англии XIII в. фригольд различался практически лишь по признакам формальным, и, прежде всего – по роду связанных с ним повинностей. Среди разновидностей фригольда выделялись военно-рыцарское держание, которое после введения института “щитовых денег” стало доступно не только рыцарям, свободный сокаж – держание за ренту, служилое держание – сержантерия, держание по городскому праву – бургаж, церковное держание – на “свободной милостыне”. Конечно, за формальной общностью “держаний свободных людей” скрывались довольно острые классовые противоречия. Однако в целом социальная база феодальной монархии с сильной властью короля в Англии была не просто более широкой, чем впоследствии на континенте, но и более сплочённой, однородной.[4]

Таковы были политические и социальные особенности положения, существовавшего в Англии и во многом обусловленного нормандским завоеванием. Как мы видим, этот чисто внешний факт отразился на внутреннем строе англосаксонского общества и направил его развитие по очень оригинальному пути, особенностью которого являлся синтез широкой государственности и феодализма.

Политический кризис начала XIII века.

С воцарением короля Стефана в Англии наступает смутное время, ознаменовавшееся кратковременным, но пышным расцветом феодальных тенденций среди английского баронства.

Это была эпоха междоусобной войны, вызванной борьбой за английскую корону между королём Стефаном и дочерью Генриха I Матильдой. Каждая из борющихся сторон старалась заручиться возможно большим числом союзников среди феодалов ценою земельных и денежных выдач из казны, совершенно истощивших ресурсы короны, а также всякого рода льгот и привилегий, превращавших английских феодалов в настоящих государей своих земель и отдававших массу в жертву их безграничному произволу. Смута тянулась 19 лет, и своим тяжким опытом народ осознал, что только сильная центральная власть, опирающаяся на народные учреждения, может оградить его от тех бед, которые угрожают ему от предоставленных самим себе феодалов. Это очень серьёзно подняло нравственный престиж королевской власти и едва ли будет преувеличением, если мы скажем, что, не будь смуты, Генриху II Плантагенету было бы значительно труднее проводить свои реформы, которые укрепили английскую государственность, установленную Вильгельмом.

Говоря об английском государстве того периода, нельзя не упомянуть о фискальных тенденциях в его развитии. Королевская власть создала административную машину с Королевской Курией в центре и с шерифами в областях, которая являлась «насосом» для выкачивания денег из населения и действовала в интересах королевского фиска. Видную роль в этой машине играло центральное финансовое учреждение – так называемая «Палата шахматной доски», куда стекались со всех концов страны деньги и натуральные поступления.

На фискальные тенденции следует обратить особое внимание при изучении английского общества. Оно не представляло собой идиллию сердечного единения королевской власти с народной массой. Народная масса действительно оказывала поддержку королевской власти, так как находила в ней организацию и силу, способную оградить её от феодальных опасностей. Другого выхода у неё не было. Королевская власть, в свою очередь, за защиту народа могла без опасений трактовать страну как своё частное поместье, которое должно было давать как можно больше дохода, поэтому союз народа и королевской власти был вызван политической необходимостью. Он представлял собой чисто фактическую комбинацию элементарных интересов, но вовсе не гарантировал от самых серьёзных неожиданностей с обеих сторон (прежде всего, со стороны королевской власти). Этому союзу пришлось испытать немало потрясений, чтобы стать состоятельной политической формой, и одним из знаменательнейших моментов процесса «просветления» английской монархии стала Великая Хартия Вольностей, речь о которой пойдёт далее.