Собственно военная история обороны Сталинграда может быть сведена к нескольким строкам. Дивизии Паулюса развернули массированное наступление 13 сентября, нанося удар в южной части города. Здесь им удалось прорвать оборону и выйти к Волге, отрезав 62-ю армию от 64-й, оборонявшейся непосредственно к югу от города. Самыми ужасными для защитников были дни 13, 14 и 15 сентября. Положение спасла контратака новой дивизии — прославленной 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева, которая была переправлена с левого берега в течение двух предыдущих ночей. Началась отчаянная борьба за высоту 102, более известную под именем Мамаева кургана. Ее огромная важность определялась тем, что она господствовала над городом и рекой. Высота эта бесчисленное множество раз переходила из рук в руки, бои за нее шли вплоть до последнего дня, так что Мамаев курган превратился в конце концов в месиво из земли, осколков в крови. Бои в Сталинграде велись с предельным ожесточением на протяжении всего сентября. Немцы бросали сюда все новые подкрепления, что постепенно вынудило и советское командование ввести в бой шесть резервных дивизий, так как от старого состава 62-й армии, по сути дела, ни чего не осталось. В конце сентября — начале октября острие немецкого наступления переместилось в северную часть города, где находились рабочие районы и знаменитые заводы: Сталинградский тракторный, металлургический «Красный Октябрь» и «Баррикады». Плацдарм, который удерживала тогда 62-я армия, имел в глубину от 100 м до 2,5 км.

За время сражения в Сталинграде ни разу не было ни одной передышки: шли постоянные бои, лишь более или менее напряженные. Тем не менее 8 октября Паулюсу пришлось сделать частичный перерыв в атаках, чтобы перегруппировать свои части и подтянуть подкрепления. 14-го он возобновил наступление крупными силами, вновь пытаясь прорваться в северной части города.

Для советских войск то был самый критический момент. Немцы захватили тракторный завод и достигли Волги также в северном секторе обороны. Казалось, достаточно еще одного маленького усилия, и Сталинград будет в их руках. И все-таки им не удалось подавить последние очаги советского сопротивления, хотя силы за щитников тоже были на исходе. Четыре дня спустя наступающие выдохлись и к концу месяца вынуждены были снова остановиться. Лишь тогда Чуйков понял, что победит. Последнее наступление Паулюс начал 11 ноября. Ему удалось выйти к Волге в третьей точке и в последний раз поколебать оборону защитников города, но и тогда он не смог достичь окончательных результатов.

Обе стороны несли большие потери. Для немцев, однако, они оборачивались еще непрерывным и усиливающимся моральным износом войск. Сталинград теперь стал адом для их солдат и офицеров, терявших здесь последние остатки боевого духа. День ото дня возрастал, напротив, пыл уцелевших защитников города, воодушевленных надеждой на близкий перелом в ходе борьбы и гордостью за совершаемый ими подвиг. Все в стране говорили и писали о них. Участие в обороне Сталинграда на долгие годы вперед сделалось как был аттестатом героизма.

Перелом

Сталинградская битва повлияла на весь ход войны. Но ощущение уверенности в победе окончательно утвердилось в Москве лишь летом следующего года. После великой битвы на Волге в германско-советском противоборстве наступил период продолжительностью в несколько месяцев, который и сами советские историки рассматривают ныне как промежуточный; хотя весь ход военных действий принял другой оборот, чаши весов на протяжении этого времени находились в шатком равновесии.

Приближение лета 1943 г. не обошлось для советских войск без тревожных моментов, причем причина их и на этот раз коренилась в событиях на фронте. В первое время после победы под Сталинградом успехи Вооруженных Сил СССР нарастали. На севере им удалось частично пробить блокаду Ленинграда. Уже в январе1943 г., когда еще шли бои за уничтожение окруженных войск Паулюса, Советское Верховное Главнокомандование попыталось придать наступлению всеобщий характер, постепенно расширяя его к северу. Немецкая армия еще не пришла в себя от поражения, и в первое время казалось, что она вот-вот рухнет. Но позже начались новые разочарования.

Продвигаясь вдоль Дона, советские войска осуществили одну за другой две победоносные операции. В результате первой из них в районе Острогожска — Россоши была окружена еще одна группировка вражеских войск, включавшая помимо немецких частей также крупные венгерские соединения и итальянский альпийский корпус (все, что оставалось от итальянской экспедиционной армии в России). За этой первой операцией без передышки последовала вторая в районе Воронежа — Касторной, где также были окружены немец кие и венгерские войска. Кольцо окружения на этот раз не было таким же непробиваемым, но лишь малой части окруженных войск удалось с трудом прорваться на запад. Большая часть дивизий, посланных в СССР союзниками Гитлера, была разгромлена.

Чтобы не дать захватчикам прийти в себя, наступление продолжалось непрерывно. 7 февраля был освобожден Белгород, днем позже — Курск. 15 февраля, несмотря на ожесточенное сопротивление оккупантов, был отвоеван и крупный промышленный центр — Харьков. Страх перед окружением, который начинал теперь, после жестоких уроков предыдущих месяцев, распространяться среди немецких войск, побудил их оставить город, едва стала вырисовываться опасность оказаться закупоренными в нем.

Советский Союз подошел к поворотному моменту второй мировой войны — коренному перелому ее хода и развалу всей гитлеровской коалиции, — имея в активе впечатляющие успехи. Западные противники Гитлера в свою очередь высадились на Европейском континенте, совершив бросок из Северной Африки в Италию и вызвав тем самым кризис в Риме: свержение Муссолини и выход Италии из войны. Однако еще до того, как вклад западных держав мог сколько-нибудь решительным образом повлиять на судьбу Германии, СССР в одиночку выстоял перед натиском могущественной военной машины нацизма. Вермахт еще сохранял способность энергично сопротивляться, но на просторах Восточного фронта он уже лишился своих жизненных сил. За два с половиной года войны в России были перемолоты его лучшие дивизии. Вместе с ними, говорил Сталин, «навсегда похоронены гитлеровские планы завоевания мира и порабощения народов». Иллюзорный расчет одним ударом устранить Советский Союз с исторической арены оказался несостоятельным. Даже получив серьезные раны, СССР обнаружил поразительную жизнеспособность. Его армии теперь преследовали отступающих немцев на всем протяжении от Ладоги до Черного мори: две трети утраченной в предыщущие годы советской территории были освобождены. И наступлению, судя по всему, суждено было продолжаться.

Горестная картина представала перед взором наступавших бойцов. Всякий раз, когда советские войска после тяжкого отступления переходили в атаку, как это было, например, под Москвой а потом в Сталинграде, они воочию убеждались, сколько горя принесло с собой фашистское нашествие и на какие разбойничьи действия ей способны оккупанты на захваченных территориях. Но тогда это были первые шаги на запад в районах, где власть немцев держалась недолго. Теперь, когда армия несла факел окончательного освобождения по дорогам областей, остававшихся в руках врага на протяжении двух лет, советским солдатам на каждом шагу открывались картины чудовищных зверств: уничтоженные селения, пустынные города, истребленное или депортированное население. В своем продвижении вперед они, с другой стороны, могли опираться на помощь партизанских отрядов, возникавших в немецком тылу именно на почве борьбы со зверствами оккупантов; и в определенные моменты противоборства на фронте эта помощь была чрезвычайно ценной.